– Ваше Императорское Высочество, – лишь только дважды стукнув в дверь, без приглашения к нам ворвался адъютант Александра Николаевича. – приходят новые данные о том, что происходит в Севастополе. Князь Меншиков прислал реляцию, что враг уже в городе. Иная реляция, поступившая от вице-адмирала Корнилова, говорит о том, что флот вступил в сражение, а армия противника – на подступах к Севастополю.

Установилась немая тишина.

– Я срочно отбываю в Симферополь! – решительно сказал Александр Николаевич, так резко встав с кресла, что потоком ветра смело большую часть бумаг, разложенных на столе.

– Позвольте сопровождать вас, Ваше Императорское Высочество! – не менее резко, но после Александра Николаевича, я также поднялся со своего стула.

Не верю! Не могли взять Севастополь! Он явно лучше укреплён, чем в иной реальности. Куда делись тысячи мешком с цементом? Кирпич? Лопаты и кирки, которые доставлялись, чтобы строить укрепления. И почему французы с англичанами – не как в иной истории – медленно, а быстрым маршем приблизились к городу Черноморского флота? Нужно разбираться на месте.

– Эльза, как же я рад тебя видеть! И куда же ты спешишь? В Севастополь небось? – сказал я настолько широко улыбаясь, что уже стал забывать, что так умею.

Я действительно был несказанно рад, когда встретил на одной из почтовых станций за Крымским перешейком Эльзу Садовую. Моя бывшая любовница, нынешний мой друг, нашла себя не столько в новой семье, сколько в медицине. Увлекающаяся особа она всё-таки. А ещё Эльза, сколько её знаю, была склонна к авантюризму. Не хотелось ей сидеть только на производстве женской одежды и аксессуаров. Ей вот и войну подавай!

– Как сын? Как муж? – спрашивал я Эльзу, наконец, расцепив объятия.

Женщина понурила голову, поскольку вопрос был для неё сложным, и ответ напрашивался не столь однозначный. Немало найдётся тех, кто осудит Эльзу, обвиняя её в том, что она оставила трёхлетнего сына в тот момент, когда и её муж отправился на войну инженером. Не надолго Эльзы хватило быть женщиной, женой, даже матерью. Осуждаю ли я? Да, но и принимаю ее выбор. Впрочем, нынче для Эльзы я тот, кто не может указывать, а советы мои она слышала и ранее, не получилось убедить.

Мы медленно двигались в сторону Севастополя. Покинуть наследника российского престола и ускориться к главному русскому городу на Чёрном море не представлялось возможным. Дело не только в том, что мне не выгодно покидать общество Александра Николаевича, с которым то и дело я имею беседы, причём, не только на военные темы. И этих разговоров становится всё больше, а, значит, я в некотором роде имею влияние на мнение наследника императора.

Медленное движение было спровоцировано скорее тем, что дороги заполнены множеством людей, телег, карет. Одни вырывались из Крыма, и таких беженцев было немало. Другие же, напротив, считали, что без них войну никак не выиграть, и рвались в бой. Эти энтузиасты-милитаристы всей душой хотели поучаствовать в войне и в разгроме врага. Массовое появление таких людей – это результат информационного подогрева общества. Побочный эффект, который, к своему стыду, я практически не учитывал в раскладах.

Все газеты, до которых я смог дотянуться, у всех у них были долгосрочные контракты на выпуск патриотических статей. Люди в этом времени не имеют иммунитета к информации, не умеют сортировать сведения. А ещё они более эмоциональны, чем люди будущего.

Поэтому, когда стали выходить статьи о различных зверствах, чинимых англичанами и французами, народ, как я смотрю, ринулся мстить. И это я еще не написал о распятых младенцев… Нужно нагнетать ситуацию, чтобы общество не занималось поиском поводов обвинить власть, а находило причины для единения с властью.