– Так вот, до того злополучного ранения командующего я получил от него дозволение использовать ваш полк по своему усмотрению. Я рассчитываю, что у вас будет свое усмотрение, как действовать. Можете мне уже об этом рассказать? – генерал казался мне весьма приятным человеком.

Но не хотелось ошибаться, потому я пока что говорил уклончиво, утверждая, что еще не решил, как именно действовать.

– Одно спрошу у вас, на данное время: я могу пошуметь на дорогах, через который в крепость поступает подкрепление и провизия? – спросил я. – И вовсе начать действие на дорогах противника?

– Это пытались делать и до вас. Сложная там местность, Дунай с его ручьями и протоками, камыш, болотистость. Большим отрядом не пройти, а малые турки всяко бьют, имея охранение. Но мне было бы любопытно, если вам что-то удастся. Я видел, как обучаются ваши люди. Покажите же нам всем, армейским занудам, что вы не зря здесь, – улыбаясь говорил генерал.

– Покажу. Но и вы направьте своих больных солдат в мой лазарет. Не идите на поводу лекарям, что сами не могут излечить раненых. У меня доктора, которые экзамен сдавали самому профессору Пирогову. Между прочим, он уже и сам вот-вот прибудет, – сказал я, получил приглашение на обед и обещание попробовать сотрудничать.

Пришлось немного перенести Военный Совет. Но он все равно состоялся и я принял решение, с чего начать свой боевой путь в этой войне.

Мы залегли в зарослях камыша и пребывали в ожидании появления обоза противника. Недаром уныние царит в русской армии. Мало того, что крепость, действительно, кажется неприступной, так ещё и погода сырая, унылая и крайне опасная для здоровья.

Как бы после уже первого рейда в том отряде, во главе которого я выдвинулся на разведку боем, не оказалось больных с воспалением лёгких. Всё же ноябрь. С учётом того, что рядом болото, большая река и низина, холод ощущался будто мы не на юге, а в сыром и прохладном Петербурге. И это ведь ещё хорошо, что в моём полку нет никаких проблем с обмундированием. У нас хватает плащей, даже плащ-палаток, тёплой одежды. Можно рассчитывать и на то, что бойцы закаленные. Мы тренировались, разведчики проводили днями в лесу, когда одни прятались, а другие их искали. Учились и залегать на часы без движения. Выдюжим.

– Что предлагаешь? – спросил я у Тараса, когда он вернулся с разведки и доложил о приближении достаточно крупного обоза турок.

– Работать плотно и пробовать утащить то, что у них в телегах! – сказал Тарас.

– Это понятно, какая задумка?

– Обычная работа, как вы, ваше превосходительство, изволите говорить. Зачем выдумывать что-либо, если есть проведенный план? – резонно заметил Тарас.

Я лишь развел в разные стороны руки, мол, работай. И был полностью согласен. Если условно выдумывать велосипед, если ситуация неординарная. Но когда все складывается именно так, как и предполагается, к чему готовились, то лучше всего использовать наработанные схемы.

Несмотря на то, что среди слов Тараса затесалось «попробовать», командир полка говорил уверенно и жёстко. Сильно было задето его самолюбие, что не было доверия к моему полку, даже насмешки. Тарас не был дворянином, благодаря мне приобрёл статус купца, бывший до того мещанином. Но гордости и самоуважения ему было не занимать. А тут сплошные шуточки и издевательства со стороны белой кости офицерства.

– Ты точно видел в том обозе оружие? – спросил я, но, уловив реакцию человека, поставленного на командование полком, решил сгладить. – Я верю в то, что так оно и есть. Но мы пропустили уже два обоза, выбирая более жирную добычу. Больше выжидать нельзя.