– Так что скажете? – и теперь не к месту бодро спросил канцлер.

– Вы полностью правы, мой друг. Англия не поддержала бы горстку черногорцев, – сказал Гамильтон Сеймур.

– Взгляните сюда, мой друг, – сказал Карл Васильевич и резким движением сорвал скатерть с большого стола. – Вы видите этого больного человека Европы? Может, пора уже сделать ему операцию, а то и гляди гнойники расползутся по всему телу?

– Какие ужасы вы рассказываете! – посол сделал вид, что смутился.

На столе была разложена карта Османской империи, да не простая, а с уже очерченными границами, зонами оккупации. Карту с особым тщанием готовил лично Нессельроде, а государь Николай Павлович своей великодержавной рукой правил, оставляя англичанам чуть меньше земель для оккупации, чем предполагал канцлер.

– Вы предлагаете нам 1772 год? – спросил английский посол.

Гамильтон Сеймур намекал на раздел Речи Посполитой, но сказал это ровно, без упрека или раздражения. Будто просто уточнял – так, вежливый интерес. Сеймур играл, он уже не воспринимал ситуацию всерьез.

– А разве полякам плохо жить под славным правлением его Императорского Величества Николая Павловича? – с лукавством спросил канцлер.

– Уверен, что польский народ не притесняется Россией, – солгал английский посол, считавший как раз наоборот.

– Так что же скажете? – нетерпеливо настаивал Карл Васильевич Нессельроде.

Посол Сеймур подошёл к карте, начал рассматривать в подробностях, ведя пальцем по границам. Египет был однозначно за Англией, но Палестина – за Россией, Константинополь под российским контролем, но город международный, под общим управлением. Кавказ однозначно за русскими, но Сирия за Англией. Сеймур внутренне улыбнулся – а Франции-то ничего не достается. Да и Австрия…

– А что с балканскими народами? Разве Австрия на это пойдёт? – спросил англичанин, но быстро поправился. – Вы не подумайте, я всецело на вашей стороне, но и последствия нужно просчитывать.

– Самое главное, друг мой, вы уже сказали, – с неприкрытой радостью сказал канцлер. – Вы сказали «мы». А в остальном мы всегда договоримся. А что до Австрии? Так мы уже спасали ее от гибели, должна же Австрия быть благодарной.

Англичанин исправно кивал на каждое слово канцлера, а после решил и сам добавить. Врать, так врать.

– Но как же мы можем не понимать, что Османская империя больная, словно прокажённая держава. Сколько мы с вами можем её спасать? Уже дважды самопровозглашённый султан Египта мог бы взять Константинополь, если бы не английские и не российские решительные шаги.

– Да, терпения нам и нашим государям не занимать. Сколько терпеть безобразие в Османской империи! – сказал канцлер. – И когда нам ждать начала дипломатических контактов по этому вопросу?

Нессельроде даже дёрнул плечами, будто хотел бы такой встречи немедленно.

– Не спешите, мой друг, такова наша система, – Гамильтон Сеймур развёл руками в жесте сожаления. – Вопрос нужно ещё тщательно подготовить, затем обсудить в парламенте, после нужно одобрение короля, важны консультации с Францией… Не беспокойтесь, мы найдём рычаги воздействия на Луи Наполеона.

– Я ни в коей мере вас не тороплю, мой друг, – с явным облегчением сказал Карл Васильевич Нессельроде.

– Господин канцлер, а не скажете, как старый друг, по какой причине меня к себе вызвал Его Величество? – решил сменить тему английский посол.

Даже Гамильтону Сеймуру, прожжённому дипломату и политику, было не особо приятно настолько нагло врать. Разве же может Англия согласиться на предложения России? В кулуарах английского парламента уже давно идут разговоры о том, что Россию необходимо одернуть, заставить охолонуть. Венгерский поход русской армии сильно насторожил английские правящие круги. Но больше всего Англию раздражает то, что Россия может взять под свой контроль черноморские проливы.