«Неужели посылка от папаши Ляли?»

Тут же снова отшатываюсь в сторону, но не успеваю. Невидимый удар врезается в висок – не особо сильно, вскользь. В голове что-то взрывается, но это мелочи.

Ублюдки действуют на удивление слаженно – нападают с дух сторон, последовательно, не мешая друг другу. Я почти только блокирую удары, при этом все время захожу по дуге, закручиваю, стараясь встать так, чтобы из нас троих образовалась прямая линия. У меня мало времени. Если очухается ублюдок, которого я свалил сразу, у меня не останется никаких шансов.

Мне снова прилетает в челюсть, хер знает в какой раз, я снова резко выдыхаю, получив ногой по ребрам, а потом мне все же удается завершить свой маневр. Широкоплечий пидор стоит напротив и загораживает меня от своего напарника. Срываюсь с места и отовариваю тварь с такой яростью, на какую только способен. Он не тушуется, закрывается, но я быстрее. Ударом левой сбиваю его руку и тут же бью правым прямым. Сильно, хлестко, зряче. Голова ублюдка запрокидывается, но добить его не успеваю. Меня буквально сносит третий. Успеваю садануть его локтем по спине, когда он, чуть меня приподняв, припечатывает к асфальту. Ожидаю падения и группируюсь, но удар слишком силен – затылок бьется обо что-то острое.

Сука!

Балансирую на грани потери сознания. Пропускаю удары. Тварь вбивает меня в асфальт, превращает рожу в кровавое месиво. Я уже не способен сопротивляться, не способен даже закрываться и хоть как-то перекрыть полученный урон. Последнее, что еще пытаюсь сделать – перехватить его руку. Он подобного не ожидает, а потому легко отдает ее мне в захват. Тут же вытягиваю ее на себя, забрасываю ноги ему на шею. Ублюдок слишком поздно понимает, в какой капкан попал. Держу крепко, хотя кровь с собственной разбитой морды скользит на руках. Он тянет меня вверх, поднимает над землей, а затем резко опускает. Удар – и мир вздрагивает, чтобы отдаться в голове разрушительным цунами. Не выпускаю его руку. А он снова тянет меня вверх. Ору, рву руку на себя и слышу хруст. Снова удар спиной об асфальт.

Сознание плавает где-то далеко, в туманной гулкой пустоте, наполненной острой болью. Больно везде и сразу. Бля, давно меня так не имели.

Непроглядную темноту взрезает пара ослепительных вспышек. Я жмурюсь, пытаясь отползти в сторону. Это машина. Слышу звук распахиваемой двери и какой-то крик. Женский, такой странно знакомый.

Отрывистая ругань и топот шагов.

Кажется, мои дружки решили ретироваться. А я только начал побеждать.

— Кай! – выкрик из темноты.

Ее голос. Не послышалось. Или галлюцинация? Кажется, у меня башка в хлам.

Ноздри обжигает знакомый аромат: перец и ирисы. Почти ничего не вижу за алой дымкой. Ноги быстро коченеют, сознание бумажным корабликом идет на самое дно.

— Кай, боже мой, Кай!

Прикосновение прохладных пальцев ко лбу на миг словно оживляет. Будто вскрыли грудину и голыми проводами прямо в сердце. Она вся в белом – маленькая моя, такая крохотная. На рукавах пиджака свежие пятна крови. Моей крови.

— Кай, господи, Кай. Не закрывай глаза, я сейчас, сейчас… «Скорую»… потерпи.

Принцесса дрожит - и мне вдруг становится так паршиво на душе, что хоть прямо сейчас в ад, в самый горячий котел, в одиночку, в личный кошмар.

— Дани… - Тянусь, практически теряя сознание. Кровавыми стылыми губами целую узкое запястье. – Не плачь, Принцесса.

И – через край, в черноту.

8. Глава восьмая: Даниэла

Глава восьмая: Даниэла

Он так быстро отключается прямо у меня на руках, что я едва успеваю протараторить адрес «скорой». Как полоумная кричу, чтобы ехали скорее, потому что Кай весь в крови, и его веки перестают дрожать. Он словно погружается в стремительный сон. У него рана на голове: пальцы тонут в липких от крови волосах.