Как поведала смущенная служанка, Сергей Игнатьич выдал ей целое состояние на дорожные расходы и заказал специальный продуктовый караван для снаряжения кареты перед нашим отъездом, чтобы барин «не ударил в грязь лицом». И, похоже, у него получилось: те же прихлебатели Бутурлиных кидали на нас завистливые взгляды. У них, конечно, тоже не солонина с пшеном была, но до нашего стола им было далеко.

Под конец трапезы чета Бутурлиных все-таки созрела до того, чтобы уделить нам внимание. Подошли они оба. А за их спинами встала вся остальная аристократическая тусовка.

– Приветствую, Александр, – даже на удивление вежливо произнес Всеслав Бутурлин, хотя разочарование в его голосе чувствовалось за милю.

«Он прямо-таки расстроен, что тебя не отравили», – съязвила в моей голове Уна.

«Знаю, – ответил ей я, – это и так понятно».

«А твоя новая рабыня явно рада, – не унималась фея, – улыбнись ей, что ли, подмигни… Или воздушный поцелуй пошли! Измаялась ведь, бедняжка».

«Уна, помолчи!» – строго приказал я, но сидевшая рядом со мной фея лишь загадочно улыбнулась и продолжала спокойно смотреть на стоявших перед нами аристократов.

– И тебе привет, – кивнул я, улыбнувшись в ответ робко смотревшей на меня Ирине.

– Поздравляю. Далеко не все могут учиться в Московской академии, так что ты должен благодарить своих родителей за это! – тем временем произнес Всеслав, и только после этого до него дошло, где мои родители и благодаря кому я их лишился. Надо отдать должное наследнику Бутурлиных: он лишь слегка побледнел, но внешне уверенности не растерял.

Откровенно говоря, родителями они были не мне, а моему реципиенту. Я вообще их не знал и не переживал за них. Но со злобой, поднявшейся во мне после этих слов, я ничего поделать не мог. Для прошлого Александра это была тяжелая травма, и она перешла по наследству ко мне. Оставалось только последовать велению остаточных чувств.

– Что ты сказал, сволочь? – тихо прошипел я. – Расстроился, что я жив? Прокололась твоя шавка. Не плачь, могу тебя обрадовать по-другому.

Не знаю, что такого было в моем голосе, но Ирина испуганно уставилась на меня, нервно сжимая кулаки, а Всеслав явно пожалел, что коснулся моих родителей. Он явно побаивался меня, хоть и старался не подавать вида.

– Как вы обращаетесь ко мне, князь? И о чем вы вообще говорите? Вы пытаетесь меня в чем то обвинить? – тем не менее, несмотря на свой испуг, Всеслав пытался держать марку. Даже сейчас он старался показать себе хозяином положения… к тому же, за его спиной была поддержка… Только я точно знал по их уровням, что они мне не соперники. Хрен тебе, отродье.

– Как мне еще обращаться к тому, кто уничтожил мою семью и еще смеет оскорблять мертвых?! – заявил я, вставая с места и нависая над парнем.

Мой оппонент набрал в легкие воздух, решив что-то ответить, но сестра остановила его, что-то прошептав на ухо. Стоявшие за спиной Бутурлиных аристократы сверлили меня злобными взглядами, но связываться со мной явно никто не решился.

Померившись друг с другом взглядами, мы разошлись.

После того, как остальные, развернувшись, отправились на свои места, Бутурлина шагнула мне навстречу.

– Извините моего брата, Александр, он слишком горяч, – мягко улыбнулась она и быстро протянула руку для поцелуя, которую я инстинктивно пожал и ощутил в своей ладони кусочек бумаги. Довольная девушка быстро удалилась к смотревшему на нее с раздражением брату.

А спустя пятнадцать минут караван вновь пришел в движение.

– Надо было ему задницу надрать, – тихо посоветовала мне Уна, когда мы устроились в карете.