Дмитрий Зелененко после увольнения со службы уехал в Мурманск, там женился и устроился матросом на сухогруз, на котором ходит до сих пор.

– Ну, и что думаешь по этому поводу? – закончив чтение справки, вопросительно взглянул на Стаса Гуров.

– Так… Тут – все яснее ясного. – Пятырин и Корнилин – это одно и то же лицо. Видимо, парень был силенкой не обижен, а вот в руках держать себя не умел. Кого-то по горячке отхреначил, попал под суд, состряпал «левый» паспорт и уже как Иван Корнилин отбыл в Москву. Только вот непонятно: как же он решился снова пойти в профессиональный спорт? Ведь такие люди всегда на виду, и опознать его – пара пустяков. Кстати! Теперь ясно, почему он так усердно сглаживал папиллярные линии на пальцах.

– Да, насчет пальцев – согласен, а вот насчет остального… Тут – разбираться и разбираться. Давай-ка, наверное, поедем по городам и весям, покопаем на местах. Питер и Нижний – что выбираешь?

Закрыв глаза и покрутив перед собой пальцами, Станислав ткнул указательным в указательный и объявил:

– Нижний! Когда отбываем?

– Прямо сейчас… Или ты считаешь, у нас есть время на раскачку? Нет, уважаемый, такой роскошью мы не располагаем. День еще не закончен, времени в достатке. Если воспользоваться самолетом, то до вечера можно успеть слетать в оба конца.

У Крячко от услышанного на лице отразилось запредельное недоумение. Он ошарашенно похлопал глазами, после чего осторожно уточнил:

– Это ты так шутишь?

– Стас! Какие могут быть шутки?! В ближайшее время в Челябинске может произойти черт знает что. А мы в данный момент совершенно бессильны остановить наших, так сказать, оппонентов… – сокрушенно вздохнул Лев. – Что, если дело касается жизни сотен людей? Да даже если всего одного – и то надо форсировать расследование.

– Слушай, если все так серьезно, то тогда, может быть, есть резон поставить в известность Вольнова? – предложил Крячко.

– Да, скорее всего, ты прав. Это будет нелишне… – кивнул Лев и поднял трубку городского телефона.

Их общий и давний приятель полковник ФСБ Александр Вольнов оказался на месте. Выслушав Гурова, он озабоченно уточнил:

– А ты уверен, что это и в самом деле может быть сопряжено с терроризмом?

– Саша, честно скажу: не уверен. Но в такой неопределенной ситуации гораздо лучше, как иногда говорят, «перебдеть», чем «недобдеть».

– Да, в чем-то, наверное, ты прав… Хорошо! Я возьму это на заметку и переговорю с начальством. Кстати! Что там у нас с рыбалкой? Зима скоро уже закончится, а мы ни разу еще никуда не выезжали.

– Ну, если «мон шер женераль» по итогам этого расследования расщедрится на выходные, то обязательно поедем.

Вольнов в ответ рассмеялся и спросил:

– Вы там у себя? Давай-ка прямо сейчас подъеду, обсудим этот вопрос у Орлова.

– Знаешь, Саша, может не получиться. Мы буквально вот-вот отправляемся со Стасом добывать информацию – я лечу в Питер, он – в Нижний. Но ты приезжай, можешь застать Стаса – у него самолет на час позже. Зайди к Жаворонкову – он уже кое-что накопал и продолжает рыть в этом направлении. И к Петру не забудь… Ну а мы, я думаю, уже завтра будем здесь, отзвонимся, встретимся, обсудим.

– Хорошо, тогда до завтра. Счастливо вам! До связи… – В трубке раздались короткие гудки.

Оформление командировочных заняло не более двадцати минут. Пока Лев получал деньги на билеты и суточные, Жаворонков созвонился с кассой аэропорта и заказал билеты. Поскольку до отбытия борта, на котором Гурову предстояло лететь в Питер, оставалось чуть больше часа, он, не задерживаясь ни на секунду, на служебной машине отправился в аэропорт, захватив с собой из шкафа свою «дежурную» сумку. В пути позвонил Марии, предупредив о том, что его до завтра не будет. Та, уже давно привыкнув к таким скоропалительным вояжам мужа, лишь вздохнула и пожелала счастливого пути.