9 декабря 1922 года Пантелеев и Гавриков попали в засаду у ресторана «Донон». И вновь Фартовому удалось уйти. Петроград уже просто кипел от слухов – люди в открытую говорили, что милиция в доле с бандитами, поэтому Пантелеев неуловим. На стенах питерских домов стали появляться издевательские надписи, типа: «До 10 вечера шуба ваша, а после 10 – наша!» Стоит ли говорить, что и это «творчество» молва приписывала Пантелееву, хотя он, скорее всего, к нему никакого отношения не имел. Леньке было не до шуточек. Он хотел одного – быстрее сорвать какой-нибудь крупный куш и уйти за кордон. Страх постепенно превратил Пантелеева в полусумасшедшего, которого стали бояться даже ближайшие подельники. Во время налетов на квартиры Ленька теперь безжалостно стрелял в беззащитных людей. Видимо, убийствами Фартовый пытался заглушить свой собственный ужас. Особо зверским было убийство семьи профессора Романченко, проживавшей в доме № 12 по Десятой роте Измайловского полка, – там расстреляли всех, не пожалели даже собаку.

Между тем правоохранительные органы, получив информацию о намерении Пантелеева уйти за кордон, поняли, что медлить больше нельзя. В местах возможного появления Фартового были организованы засады (то ли 27, то ли 28 засад – для тех времен это более чем круто). Наиболее «перспективным» местом считалась хаза на углу канала Грибоедова и Столярного переулка, которую содержал некто Климанов, дальний родственник Леньки. В ночь на 11 февраля 1923 года Фартовый действительно пришел туда, но увидел сигнал тревоги – горшок с геранью. Видимо, его успела выставить на окно одна из сестер Леньки, то ли Вера, то ли Клавдия – их обеих тогда арестовали на этой хазе. (Сестрички-то были, кстати, еще те штучки – они вместе с Ленькой иногда участвовали в налетах.) Отстреливаясь, Пантелеев ушел и на этот раз, но запас его везения кончился.

По агентурным каналам чекисты получили информацию о том, что в ночь на 13 февраля по адресу Лиговка, 10, состоится сходняк, на котором должен быть и Пантелеев.[17] В последний момент кто-то вспомнил, что у Мишки Корявого, ускользнувшего из засады у Климанова вместе с Ленькой, есть любовница-проститутка, некая Мицкевич, проживавшая по адресу Можайская, 38[18]. На всякий случай засаду послали и к Мицкевич, но, поскольку Фартового ждали на Лиговке, на Можайскую отправили самого молодого сотрудника, Ивана Брусько, с двумя преданными красноармейцами. По закону подлости Пантелеев, проигнорировав сходняк в доме барона Фредерикса, явился как раз на Можайскую. Брусько и Пантелеев выстрелили друг в друга почти одновременно, но фарт Фартового закончился – он промахнулся, а вот пуля молодого чекиста Вани была смертельной… Мишку Корявого удалось взять живым, в эту же ночь на Международном проспекте был задержан и Александр Рейнтон. На 10-й роте Измайловского полка милиция арестовала супругов Лежовых – наводчиков Пантелеева…

Вот и вся история про банду Пантелеева. Питерцы не верили, что он убит, и властям пришлось пойти на беспрецедентный шаг – выставить его труп на всеобщее обозрение. А в воровской среде еще долго ходили легенды про где-то спрятанные клады Пантелеева…[19] А одна легенда, связанная с Пантелеевым, дожила и до наших дней. Якобы где-то то ли в ФСБ, то ли в милиции, в каком-то закрытом музее хранится до сих пор заспиртованная голова Фартового. Поверить в это трудно, но в 1995 году автору довелось услышать эту легенду из уст одного довольно большого милицейского чина. Более того, этот чин утверждал, что он лично ВИДЕЛ голову Пантелеева