Особняком в воровском сообществе стояли «городушники» – магазинные воры, «работавшие» прямо на глазах продавцов и покупателей. Дело в том, что «городушники» обычно не воровали в тех городах, где жили постоянно, а приезжали гастролировать – естественно, местные воры, хоть и вынуждены были считаться со своими иногородними собратьями, но все же особой привязанности к чужакам не испытывали, а при удобном случае и «капали» на них в полицию.
24 октября 1900 года в Петербург прибыла шайка «городушников» из Варшавы, возглавляемая опытным рецидивистом Валентием Буркевичем. При Буркевиче были три девушки – Констанция Робак, Антонина Гурная и известная варшавская воровка Текла Макарович. Вся эта команда сначала украла два бобровых воротника в меховом магазине петербургского городского головы Лелякова на Большой Морской, а потом направилась в «Гостиный Двор» в магазин золотых вещей Митюревой, где при попытке украсть футляр с дорогими серьгами воров задержали и передали полиции. Большие срока тогда были редкостью – Буркевича сослали на 4 года в арестантские роты, Гурная получила 3,5 года тюрьмы, а Робак отделалась 3 месяцами ареста…
Особую касту составляли конокрады, которые, как ни странно, были наиболее организованны из всех категорий воров. За ними стояла выработанная поколениями традиция аж с XVII века, что позволило организации конокрадов превратиться в некое «государство в государстве». Эта воровская профессия была, пожалуй, одной из самых рисковых в дореволюционной России – как правило, пойманных конокрадов убивали прямо на месте крестьяне и извозчики, для которых лошади были единственными средствами к пропитанию. Конокрады одними из первых научились вовлекать в свою деятельность полицейских – для «прикрытия» – и таких случаев известно множество. Их шайки состояли из десятков человек с четко распределенными обязанностями. Одни лошадей крали, другие меняли им внешность (перекрашивали и даже надували через зад в т. н. «золотых конторах»), третьи перепродавали, четвертые прикрывали… В Питере конокрады базировались в районе Сенной площади, но их организация была настолько хорошо законспирированной, что имена ее настоящих руководителей не дошли до наших времен…
Отдельно стоит сказать несколько слов о профессиональных картежниках-шулерах. Эта категория преступников, как правило, формировалась выходцами из высших слоев петербургского общества, однако с широким распространением карточной игры стали открываться игорные дома и попроще, чем знаменитый с середины XIX века Петровский яхт-клуб, расположившийся сначала на Троицкой улице, а потом в доме Елисеева на Невском. Шулера попадались достаточно часто, но до судов дела доходили редко – срабатывали связи, да и жертвы, скрывая свою страсть к игре, не особенно были заинтересованы в скандалах. В начале XX века в Петербурге жил известный всему шулерскому миру бывший цирковой борец по кличке Бугай, который со временем открыл собственное игорное заведение вместе с неким бывшим лакеем-шулером, отзывавшимся на прозвище Дубовый Нос, – но эти двое были лишь каплей в шулерском море Петербурга…
В ночь на 6 (19) февраля 1903 года в Санкт-Петербурге было совершено дерзкое преступление: из иконостаса Исаакиевского собора похитили святую икону Спасителя – Нерукотворный образ. Впрочем, вора сыскали достаточно оперативно – злоумышленника подвела… трезвость.
В половине шестого утра сторожа, совершая традиционный обход, заметили, что стекло в киоте, в котором помещался образ Христа Спасителя разбито, а сама икона отсутствует. Тотчас был отправлен гонец в полицию, а в храме спешно заперты все входные двери, на случай, если злоумышленник затаился где-то внутри и дожидается утренней службы, дабы смешаться с прихожанами. Однако тщательный розыск в храме не дал результатов, разве что сыскался брошенный возле клиросной решетки оскверненный образ, из которого оказались выдернуты червоного золота оклад и бриллианты редкой величины и достоинства. Прибывшая полиция установила, что преступник проник в собор, разбив оконное стекло, и тем же путем удалился незамеченный. То бишь, кража лежала, в том числе, на совести сторожей, «проспавших» грабителя. Тем же утром газета «Новости дня» вышла с сенсационным сообщением, оценив общую сумму украденного в 75 тысяч рублей. Чуть позже размер ущерба был уточнен и снижен до 50 тысяч. Но дело, разумеется, было не в деньгах – преступник покусился на икону, перед которой молился сам император Петр Первый, и которую Исаакиевскому собору пожертвовал сам император Александр II.