Он вышел к месту, откуда Полуянов столкнул потерпевшего. Спускаться вниз не стал. Подъедет наряд, закроют Полуянова в машине, выставят оцепление, тогда уже можно будет еще раз осмотреть труп – осторожно, чтобы не затоптать следы.

– А кто это? – спросила Оксана, глядя на лежащего внизу человека.

Солнце уже поднималось надо горизонтом, стало совсем светло.

– А кто деньги у нас вымогал? Я думал, он за деньгами приходил! Схватил меня, я его толкнул, он упал, ударился… Я всего лишь его толкнул!.. – хныкал Полуянов. – И не бил я его, он был уже мертв, когда я спустился с обрыва.

– Давай не раскисай! – поморщился Игнат. – Покажи, где ты стоял!..

– Здесь и стоял, держался за калитку… Калитка закрыта была.

– А гастролер сзади зашел?

– Да…

– Неожиданно?

– Ну-у…

– Ты не слышал, как он поднимался?

– Да нет, шуршало там что-то внизу. Я думал, ветер. А потом смотрю, человек поднимается. Темно было…

– Человек тебя схватил?

– Да.

– Деньги требовал?

– Нет… Ничего не требовал… И смотрел на меня… Да нет, не хватал он меня, – оживился Полуянов. – Он хватался за меня, чтобы не упасть!.. Он на ногах еле держался… И в крови весь был!.. Может, он уже тогда умирал!.. Упал и умер!..

– Но толкнул его ты.

– Я думал, что он на меня нападает.

– Толкнул, он упал, ты за ним спустился?

– Спустился… Но я его там не бил! Не избивал!.. И на руках следы от ударов по дереву.

– Разберемся.

– Я бы его тоже толкнула, – сказала Оксана, кивнув в сторону трупа.

– Не надо никого толкать, – невесело глянул на нее Игнат. – Вещички нужно собрать. Туалетные принадлежности, полотенце, чистые носки, смену белья…

– Да не виноват я ни в чем! – истерично вскрикнул Полуянов.

– Я же говорю, разберемся. Если невиновен, отпустим.

Подъехал наряд патрульно-постовой службы, в той же машине прибыл и оперуполномоченный Желманов, полноватый, среднего роста мужчина хорошо за тридцать, несколько сермяжной внешности. Пышные, но тонкие волосы, не седые, но как будто запыленные, глубокие морщины на лбу, нос картошкой, выцветший китель с мятыми погонами старшего лейтенанта и волосками собачьей шерсти на нем. Кинолог не подъехал, ответственность за собаку взял на себя Желманов, с ней на поводке он и вышел из машины.

Полуянова заперли в зарешеченном отсеке «уазика». Раннее утро, в клетке совсем не душно, жить можно. В отделение задержанного Игнат отправлять не стал. Подъедет следователь, первым делом захочет допросить подозреваемого.

В сопровождении оперуполномоченного и патрульных Игнат спустился к телу покойного. И уже при утреннем свете осмотрел его голову и рану на ней. Глубокая рана, в теменной части, и не похоже, что ударился о камень. Потерпевшего ударили чем-то твердым и острым, возможно, топориком. Или, скорее всего, заостренной частью молотка. А может, и острым камнем сзади шарахнули.

А волосы мокрые, кровь местами смыта, но, похоже, натекла новая. Надо бы пройтись по тропке, которой следовал потерпевший прежде, чем выйти на Полуянова, может, там капли крови. А еще лучше пройтись по маршруту, которым он следовал на всем протяжении своего пути от места, где получил травму.

Овчарка уже взяла след, побрела по пляжу в сторону от поселка.

– Давай, Шаманка, Шаманочка! – подбадривал ее Желманов.

Вильнув хвостом, собака перешла с шага на бег. Как оказалось, она вела их к Михалевке, которая находилась в нескольких километрах от Морячка. Добраться до поселка можно было по объездной дороге, через горы, или напрямую – по узкой, местами перекрытой скальными выступами пляжной полосе.

Где-то на середине пути между поселками находились пещеры, в одной из которых четыре года назад Игнат обнаружил тело мужа Зойки. Они тогда с Лией ходили его искать. Дорога сложная, пройти ее, не замочив ног, невозможно. Очень скоро собака остановилась перед скальным выступом, зубцом входящим в воду. Идти в обход недолго и неглубоко, но Шаманка что-то не очень стремилась к водным процедурам. Желманов не подвел, смог уговорить пса, преграда осталась позади. Но собака могла потерять след, Игнат этого и боялся.