Мужчина оглядывает соседей. Бабушку из тринадцатой. Пару из шестнадцатой, нас с матерью. Цепляется взглядом за меня. Сверху вниз, словно оценивая товар на рынке.

А мне шагнуть назад хочется, потому что его глаза голубые, но абсолютно холодные. Злые глаза.

— Ну, что, соседи?

Я хочу возразить, хотя бы потому что это все пахнет криминалом, это все неправильно, но стоит мужчине снова взглянуть на меня, как мама пихает меня в бок, и я поджимаю губы.

Нет, такие не могут нравиться, чего это я удумала?

Он отвратительный.

Он манипулирует и запугивает.

И я очень надеюсь, что вскоре он продаст эту квартиру милым людям.

— Ну, что, милые соседи, какие мысли?

— Добро пожаловать! — дядя Сема из шестнадцатой кивает, протягивая руку. А мужчина ее жмет.

— Дымов Матвей Дмитриевич. Прошу жаловать и, конечно, любить.

Снова оскал, только теперь в мою сторону.

Петровича и Саныча спускают с лестницы прямо на улицу, а меня мама отправляет туда же.

— Мам!

— Давай, Лизунь, Леонид уже давно ждет.

Ничего святого нет!

Я аккуратно спускаюсь по лестнице, почему-то волнуясь. С чего бы? Свидание-то не первое.

Не успеваю толкнуть дверь, как она открывается, и на пути мне снова попадается теперь уже известный Матвей Дмитриевич. Я пытаюсь сходу определить его возраст. Теперь его волосы мокрые от дождя и стали чуть темнее. Он ловит губами каплю и улыбается. Пожалуй, вот теперь лет тридцать.

В общем много. Очень много.

Он не пропускает меня, снова осматривая с головы до ног, словно сканируя, раздевая. Я знаю этот взгляд, но если когда это делают мальчики, мне неприятно и холодно, то сейчас мне так горячо, что хочется воздуха глотнуть. Даже холодного.

— Мне нужно выйти.

— Свидание, крошка? — пропускает он меня, но стоит так, что приходится протиснуться и задеть его грудью.

Блин, почему живот-то болит?

Крутит, словно на соревнованиях снова, хотя спорт давно в прошлом.

Еще секунда тесного контакта, и я, наконец, оказываюсь на свежем воздухе и даже наслаждаюсь дождем, что слепит, и ветром, что юбку поднимает.

Леонид уже на улице. Действительно, ждет.

Открывает мне двери своей дорогой машины. Как всегда, красивый и импозантный.

— Давай скорее, а то в машину дождь попадет.

— Привет. Конечно – конечно.

Но улыбаясь ему и элегантно садясь в его машину, я ясно чувствую на себе тяжелый взгляд, навалившийся на меня, словно внезапный ливень.

Матвей Дмитриевич все еще у подъезда курит и прямо на меня смотрит. Через лобовое стекло, а я сама не могу отвернуться.

Не нравится он мне, пугает до дрожи. Почему-то кажется, что рядом с таким мужчиной легко потерять себя.

Блин, хоть бы он продал скорее квартиру. Пожалуйста!

2. Глава 2.

— А ты чего совсем не ешь?

— Да я не голодная, — смотрю на свой салатик. Нужно за фигурой следить. Пока замуж не вышла. — Так что ты там рассказывал?

«Делай вид, что тебе интересно, улыбайся больше!» — я помню.

— Да говорю, тачку мне новую заказали. Додж Чероки. Триста лошадей. Из Америки идет.

— Кто? Лошади?

«Играй в тупую,» — я помню.

Он даже смеется, хлопая меня по коленке, оставляя пальцы на ней же и лежать. Мне неприятно, но нужно терпеть.

— Ты такая забавная малышка. Машина из Америки идет. Покатаю потом тебя. Ты, кстати, была в Штатах? — вряд ли его действительно интересует ответ на мой вопрос. — Там охуенно. Я даже думаю, что после учебы туда жить перееду. А знаешь, какие там бары? Наши даже рядом не стояли. Любые вещества, на любой вкус.

Он все говорил, говорил, а я чувствовала, что засыпаю, но усиленно делала лицо крайне заинтересованным, кивала в нужных местах, смеялась, когда он считал, что сказал что-то забавное.