А я реально задумалась, есть ли у меня презервативы, увы, рассуждать здраво в сложившейся ситуации я не смогла. Да даже если бы у меня и нашлись завалявшиеся средства защиты, то одно из двух: либо срок годности уже истек, либо мы просто не успеем до них добраться.

Ласки стали столь откровенные, и вся моя нерастраченная сексуальная энергия требовала выхода.

Бандерос ласкал и целовал грудь, уже освободив её от лишней, по его мнению, ткани бюстика. Это сводило с ума, в венах уже бежала не кровь, а чистое желание, и все эти потоки кипящей лавы сходились сейчас в одном месте. Моё женское естество требовало конкретного действия. Не сдерживая стонов, я прижималась к его возбужденному члену и, насколько это возможно, снимала напряжение, но это не уменьшало жар тела, а только ещё больше распаляло желание.

Уже не смущаясь, а точнее чисто на автомате, мои руки нашли ремень джинсов и начали борьбу с нимза свободу столь нужного мне сейчас мужского органа.

- Мира, я уже не остановлюсь, но с собой у меня нет, – прерывая ласки моей груди, сказал Мой Бог.

Это произошло тогда, когда я справилась с его ремнём и ширинкой на джинсах. Его же руки вторили моим движениям, в тишине раздался треск ткани, и мои кружевные трусики-шортики уже не скрывают мою киску от столь желанного вторжения.

- Мира... - почти хрипит мужчина, а мои пальчики уже на его члене.

Да, мужчина был в полной боевой готовности. Бандерос попытался отстраниться, но я действовала импульсивно, и мои ноги уже держали его кольцом.

- Мира, я не готов стать отцом ещё раз, поэтому либо нужно остановиться… - говорил мужчина.

Но я, встретившись с ним взглядом, убедилась: он понимал, что это только слова, останавливаться уже никто не собирается.

- За отцовство не переживай, со мной тебе это не грозит, - честно говорю я и направляю рукой его член. - Я хочу тебя, хочу почувствовать, как ты кончишь.

Упрашивать не пришлось, уже в следующее мгновение он убрал мою руку в сторону и скользнул сначала пальцами по влажным складочкам моей киски, а потом повторил это движение головкой члена.

- Откинься назад, - скомандовал Мой Бог.

Я послушалась, откинулась полностью назад, спиной почувствовала стену и видела, как мужчина уже чуть ли не глазами трахает меня. Более развратно я ещё в своей жизни не выглядела. Частично это отражало зеркало шкафа напротив. Бретельки сарафана спущены, бюстгальтер фактически снят, подол задран, бедра раскинуты, а щиколотки скрещены на голой заднице Моего Бога.

Боже, как это запретно для меня и желанно.

А дальше было то, что описанию не подлежит. Он был неистов и непоколебим в своём желании. Его движения были рваными, как будто он пытался двигаться медленно, но срывался. Но, боже, как же это было хорошо.

И если сначала я ещё видела нас двоих в отражении, что увеличивало кайф от происходящего, так как доказывало, что это - реальность, а не моя фантазия (чтобы вот так, прямо в коридоре, без прелюдии и долгих разговоров - моей пуританской фантазии не хватило бы), то уже после мозг просто отключился, остались только ощущения.

Не знаю, что было тому виной: длительное воздержание, а может, уже начали шалить гормоны, или то, что я была именно с этим мужчиной, не знаю, но мне казалось, что всё наше соитие - от того момента, когда я почувствовала, как его член вторгается в мою киску и растягивает меня, и до последнего резкого глубокого проникновения, когда Бандерос что-то прорычал и всё-таки нашел в себе силы в последний момент и кончил не в меня (доказательство этого я потом смывала со своего живота), всё это время слилось для меня в один непрерывающийся экстаз.