От ужина я отказалась, ушла к себе, немного побегала из угла в угол, собрала в пучок растрепанные нервы и позвонила своему давнему поклоннику Максу Смеловскому. Он работает на телевидении, причастен к процессу создания новостей и имеет массу полезных знакомых.

– Максик, это я! – быстро сказала я, с ходу переходя к делу. – Мне нужна твоя помощь, речь идет об убийстве.

Сказано было сильно, но верный рыцарь не дрогнул.

– Хочешь, чтобы я кого-то убил? – с подкупающей готовностью спросил Макс. – Или желаешь с моей помощью убить свободное время? Повелевай, я готов на все!

– Смеловский, ты просто золотой парень! – искренне восхитилась я. – Ты так хорош, что я тебя не заслуживаю и только поэтому не выхожу за тебя замуж. Но и ни за кого другого тоже пока не выхожу!

– Видимо, тебя окружают исключительно золотые парни! – не удержавшись, съязвил Макс.

– Нет, есть и чугунные! – пожаловалась я, вспомнив непробиваемого, как броня, капитана Барабанова. – Такие нечуткие люди попадаются, хоть плачь! Сегодня я расспрашивала одного железного чурбана относительно некоторого криминального происшествия, а он наотрез отказался удовлетворить мое любопытство!

– Давай я удовлетворю! – вызвался Смеловский.

Я предпочла проигнорировать второй смысл этого смелого предложения и согласилась:

– Давай! Мне нужно знать все подробности гибели гражданки Цибулькиной.

– Это кто такая?

– Понятия не имею! – совершенно искренне ответила я, отметив про себя, что сие есть большое упущение. – Я ничего об этой даме не знаю, кроме фамилии и того печального факта, что ее уже нет среди живых.

– И как давно нет?

– Со второй половины сегодняшнего дня, – ответила я.

– Где она жила? – мастер интервью направлял меня точными вопросами.

– Где-то в нашем городе, в Центральном округе, точнее не скажу.

– И отчего у тебя внезапный интерес к незнакомой покойнице, тоже не скажешь? – проявил проницательность Смеловский.

– Пока не скажу! – подтвердила я.

– Значит, все детали при личной встрече, – подвел черту Макс. – Считай, ты обещала мне свидание!

– Обещаю и торжественно клянусь! – сказала я, скрестив пальцы, чтобы не считалось, что я обманываю.

На этом мы закончили разговор. Я положила трубку, приклеила ухо к стене, разделяющей наши с Зямой комнаты, и услышала, как рыдают струны. Чего это Зямка так раскис? Если бы я не знала, что мой братец убежденный натурал, решила бы, что плененный Бронич его сердечный друг! Или Зяму расстроила не печальная история моего шефа, а что-то другое?

Я люблю своих родственников и всегда стараюсь облегчить им тяготы земного существования, не делая исключения даже для старшего брата, с которым нередко конфликтую. В детстве мы с Зямкой даже дрались иногда, потому что он меня тиранил, как младшенькую, и еще обзывал Индюшонком. С годами братец не стал умнее и деликатнее, зато я научилась держать удар и не реагирую на мелкие колкости. Более того, я готова проявить великодушие к неразумному созданию, доставшемуся мне в братья.

– Скажи мне, Зяма, что тебя печалит? – роскошным ямбом вопросила я, выйдя из своей комнаты и постучавшись в соседнюю.

Гитарные стоны сделались тише, я услышала вздох облегчения, который издало надувное кресло, а затем и страдальческий голос брата:

– Ты правда хочешь это знать?

– Ну… да, – не совсем уверенно ответила я.

Щелкнул замок. Дверь открылась. Зяма жестом пригласил меня войти, выглянул в коридор, проверяя, нет ли там кого, снова закрыл дверь, подпер ее спиной и устремил на меня испытующий взгляд. Мне сделалось не по себе.