– Товарищ генерал-майор, – обиженно надула губы девушка. – Я что, провинилась в чем-то? Вы так и скажите.

– Да ни в чем ты не провинилась, – отмахнулся Ханников. – Молодая ты, тебе бы детишек рожать, а ты здесь… Жалко мне вас, баб! В любую минуту снаряд может прилететь, и что тогда?

– Товарищ генерал-майор, я же все правильно делаю, у меня почерк хороший, в школе у меня одни пятерки были. Я и связисткой могу служить, курсы окончила…

– Ладно, иди к себе! Работай! Не хватало еще, чтобы у меня здесь разревелась.

Стенографистка вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Перевернув страницу, Ханников принялся вчитываться в содержание (возможно, во время допроса упустил какие-то существенные детали). «Такую информацию нельзя держать в столе, она должна попасть на самый верх, и чем раньше это произойдет, тем лучше будет для дела, – размышлял генерал-майор. – Вряд ли сообщения немецкого майора хоть как-то повлияют на окончательный результат войны, но способны значительно изменить ее течение. Слишком тяжела ноша, будет лучше, если кто-то другой взвалит ее на свои плечи. В Москву нужно отправить, а уж там пусть решают, что дальше с ней делать».

Некоторое время он соображал, как следует поступить наилучшим образом. «Стенограмму можно передать в Москву с курьером; другой вариант – можно привезти ее самому. Но самое разумное, если сначала переадресовать сказанное по ВЧ первым лицам. Пожалуй что, так…. А теперь следует подумать, кто сумеет грамотно воспользоваться полученными данными и, быть может, передаст их самому товарищу Сталину».

Наиболее влиятельной фигурой в правительстве после Сталина был народный комиссар внутренних дел СССР Лаврентий Павлович Берия[57], прекрасно разбиравшийся во внутренней обстановке в стране и в ее политических течениях. Он был наделен и другими полномочиями, с которыми справлялся блестяще. Например, два месяца назад он был назначен заместителем председателя ГКО СССР[58] и председателем Оперативного бюро. Если перечислять все обязанности, которые ему вменялись, они уместились бы в толстую тетрадь убористого текста, но в приоритете находилось наблюдение за работой всех наркоматов оборонной промышленности. Кроме того, товарищ Берия являлся постоянным советником Ставки Главного Командования Вооруженных сил СССР и в качестве уполномоченного ГКО нередко выезжал на фронт с поручениями.

Как начальник управления контрразведки фронта генерал-майор Ханников нередко общался с генеральным комиссаром государственной безопасности Лаврентием Берией по высокочастотной связи. Последний раз такой разговор произошел десять дней назад, когда офицеры отдела контрразведки «Смерш» Наркомата внутренних дел хотели арестовать подполковника Пинского, заподозренного в работе на немецкую разведку. Но, как позже выяснилось, этот подполковник также находился под пристальным вниманием Главного управления военной контрразведки «Смерш» под командованием комиссара государственной безопасности 2-го ранга Абакумова. Разлад между двумя контрразведками зашел настолько далеко, что пришлось вмешиваться высшему командованию. Дело подполковника Пинского было решено передать в управление контрразведки 1-го Прибалтийского фронта. И вот сейчас Николай Георгиевич решил вновь позвонить генеральному комиссару государственной безопасности.

Подняв трубку, он позвонил в приемную Лаврентия Павловича, привычно представился и затвердевшим голосом распорядился:

– Соедините меня с товарищем Берией.