– Его Величество господарь Альдейн просит Ваше Величество предоставить людскому княжеству трёх драконов для защиты городов от агрессивно настроенных соседей.

Несколько мгновений вновь прошло в тишине. А затем драконица встала на все четыре лапы, выгнула и расправила спину, сделав несколько тяжёлых, медленных шагов в направлении гостя.

Пол пещеры дрогнул под поступью огромного существа. Лорент вздрогнул, испытав не просто страх, а настоящий ужас, ощущая невероятную мощь этого смертоносного и одновременно прекрасного создания. Но он умел бороться со страхом. И ни единой эмоции не промелькнуло на его благородном лице.

Более того, Лорент считал, что в страхе нет ничего постыдного. Именно это чувство заставляет человека выживать, не бросаясь сломя голову, в пекло. Страх – полезное чувство. Но при одном условии: мужчина должен уметь его побеждать. Иначе, полностью овладевая волей, это чувство парализует. Что слишком часто равносильно смерти.

Например, при встрече с драконом. Никто не учил посла, как вести себя с повелителями Крылатых. Но, взглянув лишь раз в жгучие огненные глаза Аллегрион, он понял: драконы презирают страх.

И был прав.

Драконица подошла совсем близко. Он видел, как она подняла голову к потолку и выдохнула облако пара, из которого выбивались язычки пламени. Это было страшно. Но даже дыхание Лорента не участилось.

– Это все? – спросила королева, склонив к нему голову. Звенящий голос, отражающийся от стен, ударил в уши.

– За каждого защитника господарь предлагает вашему Величеству по тысяче чёрных тельмов, – нейтрально-низко и громко ответил посол, глядя прямо в огромные медовые глаза. – И каждый дракон будет обеспечен продовольствием на все время службы.

Странный грудной звук вырвался из горла драконицы. Звук, напоминающий рык.

– Опусти голову и не поднимай глаз! – сказала она, разрезав воздух приказом.

Лорент тут же повиновался, разглядывая блестящий чёрный пол, в котором не так уж и плохо отражались стены, канделябры, картины из золота…

И драконица, которая внезапно стала похожа на тень, уменьшающуюся в размерах. А затем он увидел очертания женской фигуры. Округлости обнажённой груди, большой и высокой, напряжённые вишенки сосков, талию, которую можно было обхватить ладонями, и гладкие стройные бёдра…

Ещё через мгновение отражение повернулось вокруг себя, и на женскую фигуру будто упал плащ, закутывая её, как конфету в обёртку. И королева в человеческом обличье приблизилась к послу.

Она коснулась его подбородка рукой и подняла голову. Лорент взглянул в золотые глаза самой прекрасной из женщин, которых когда-либо видел, и утонул в них. Волосы, в которых растаяло солнце, струились по обнажённым плечам, спускаясь по спине, прикрытой королевской мантией. Горностаевый мех одеяния, скреплённый на солнечном сплетении, очерчивал белоснежную полную грудь. Пухлые алые губы были любопытно приоткрыты, и заставляли сердце Лорента биться чаще.

Он никогда не испытывал ничего подобного.

– Ты говоришь так, – сказала Аллегрион медленно, обходя неподвижного посла по кругу, – словно ваш король хочет купить дракона… будто какую-нибудь собаку.

Её голос звучал мягко, но одновременно звонко, как металл. Лорент вздрогнул. Разговор начинал приобретать опасное направление. Он должен был все исправить. Но как? Как это сделать, когда собственное самообладание вдруг стало покидать его? Сердце начинало биться опасно-быстро, чувствуя так близко от себя эту женщину.

– Это не так, моя королева, – сказал он с поклоном. – Мы чтим ваши традиции и готовы предложить что-то иное за вашу неоценимую помощь.