В Чертог ночи я попала по ложному обвинению! Неужели теперь я должна зачахнуть или вовсе погибнуть здесь просто потому, что так захотелось моему отчиму?..

Конечно, это были очередные риторические вопросы, однако ответ на них у меня уже был.

Нет. Я должна найти способ, как выбраться отсюда и вернуть себе свою жизнь.

Как только я приняла это на первый взгляд малоосуществимое, но поистине судьбоносное решение, дверь в камеру открылась, впуская внутрь одного из охранников. Следом за ним шла невысокая женщина лет пятидесяти, неся в руках проглаженные тряпки.

– Здесь постельное бельё, – сказала она, бросив на меня мимолётный любопытный взгляд, – а это твоя форма.

На кровать упал аккуратно сложенный набор грязно-болотного цвета, как и у остальных заключённых.

– Благодарю, – негромко ответила я, почувствовав, как в горле пересохло.

Женщина ещё раз посмотрела на меня и вышла. Охранник закрыл дверь.

– Эту кумушку зовут Маис, – сказала Изарель, будто выплюнула. – Неплохая тётка. Довольно страшненькая, но острая на язык, как ржавый перочинный ножик.

Спустя некоторое время раздался характерный звонок.

– Что это? – спросила я удивлённо, уже переодетая и лежащая на заправленной кровати.

– Это ужин, – с довольным видом ответила соседка и бодро соскочила со своей койки. В ту же секунду двери камеры открылись, предоставив нам некоторую иллюзию свободы.

– Мы должны сами идти за ним? – уточнила я удивленно.

– А ты думаешь, тебе на подносике с серебряной каёмочкой всё принесут? – хохотнула Изарель, однако вдруг странно посмотрела на меня и, хмыкнув, замолчала.

В голове мелькнула шальная мысль: «Неужели она меня опасалась?..»

Похоже, так и было. Я с изумлением поняла, что меня впервые в жизни кто-то опасается!

– Да, – спокойнее продолжила Изарель, отвернувшись и сплюнув прямо на пол. – Чифаним мы в общей столовой. Пойдём, а то ещё мимо входа проскочишь…

Собравшись неким подобием строя, мы вместе с другими заключёнными вышли из корпуса крепости. Я оглядывалась по сторонам и всё никак не могла поверить, что при таком малом количестве надзирателей в тюрьме сохраняется настолько чёткий порядок. Люди шли сами, никто не подгонял, никто не останавливал. Но не было толкучки, не было бестолкового шатания или прочего нарушения режима.

Одно из невысоких зданий крепости оказалось столовой. Длинные столы вытянулись вдоль стен в ожидании заключённых. Каждый из нас брал поднос, несколько мисок и выстраивался в очередь за тюремной баландой. Я внутренне поморщилась, готовая обнаружить у себя в тарелке что угодно, только не нормальную еду.

– Что, белоручка, не по нутру тебе казематные харчи? – раздалось сзади. Я повернула голову, готовая увидеть какую-нибудь неприглядную особу, напоминающую рыночную торговку. И сильно удивилась. Голос принадлежал молодой девушке, не больше двадцати шести лет, снежной блондинке, лицо которой показалось мне знакомым. Кажется, я уже видела её на площади во время тренировочного боя с комендантом. Так и есть: витые наручни, самоуверенный взгляд и черная форма, на воротничке которой я только что разглядела маленький серебристый символ – череп.

Блондинка сидела за отдельным столом, вместе с десятком заключённых, одетых в точно такую же форму. Все они сейчас внимательно глядели в мою сторону, ожидая реакции.

– Ещё не довелось попробовать, – ответила я совершенно спокойно.

– Не разговаривай с ними, – прошептала мне на ухо Изарель. Чего-чего, а поддержки я от неё не ожидала. Значит, и правда она поменяла своё мнение относительно меня.