На самом деле богатство габсбургских Вены и Будапешта строилось на костях их славянских подданных. В ответ на периодические восстания волнения подавлялись сочетанием массовых казней и таких коварных методов, как предоставление сербскому меньшинству в Хорватии особых привилегий с целью настроить хорватов против сербов. Современные хорваты предпочитают от этого отмахиваться, но начиная с середины XIX в. их предков очень увлекала идея «южнославянской» федерации с сербами, независимой от Австро-Венгрии. Эта мысль укрепилась в 1878 г., когда на Берлинском конгрессе Габсбурги прибрали к рукам прилегающие территории Боснии и Герцеговины (только что освободившиеся от турецкого ига) и вскоре продемонстрировали, что способны править столь же жестоко, как турки. В 1908 г. Габсбурги формально аннексировали Боснию, население которой составляли мусульмане-славяне, хорваты и сербы.

Гаврило Принцип, убийца престолонаследника эрцгерцога Франца Фердинанда, был боснийским сербом. Габсбурги-католики отреагировали на гибель Франца Фердинанда захватом сотен сербских крестьян православного вероисповедания, которые знать ничего не знали об убийстве престолонаследника, и казнили их. Затем Габсбурги объявили войну Сербии, после чего началась Первая мировая война. «Война австрийской армии началась с полевых судов, – пишет Йозеф Рот в романе «Марш Радецкого», посвященном закату империи Габсбургов. – По целым дням висели подлинные и мнимые предатели на деревьях церковных дворов, наводя ужас на всех живущих»[12]. Габсбургская империя скончалась точно так же, как и безмерно презираемая ею Османская империя: среди хаоса жестокостей, направленных против ряда мелких стран, борющихся за свою свободу.

Однако к 1930-м гг. хорваты обо всем этом забыли. Века габсбургского правления убедили хорватов, что в культурном смысле они превосходят сербов. Таким образом, когда после Первой мировой войны сербскому королевскому дому Карагеоргиевичей передали власть над хорватами в новообразованном государстве Югославия, в Хорватии к общей ненависти присоединилась и жажда мести. В 1934 г. произошло преступление, из-за которого дама Ребекка впервые услышала о Югославии: хорватские террористы-усташи организовали убийство короля Югославии серба Александра Карагеоргиевича. В 1980-х и начале 1990-х гг. появилась популярная ревизионистская теория, согласно которой Габсбурги создавали миролюбивый климат этнической толерантности, но в Хорватии толерантность явно не является частью этого наследия.

Ватикан также несет свою долю вины. Самые сильные стимулы для формирования антисербских настроений в Хорватии всегда исходили от Римско-католической церкви, которая предпочитала, чтобы хорваты-католики находились под властью их единоверцев из Австрии и Венгрии, нежели оставались меньшинством в государстве, где господствуют сербы, исповедующие восточное православие и по исторически сложившимся причинам психологически близкие русским большевикам. Ватикану никогда не нравилась Югославия, даже до Второй мировой войны, когда страна не была коммунистической. И, отказываясь ступить на югославскую территорию до тех пор, пока ему не будет позволено публично помолиться у гробницы символа (противоречивого и для многих скомпрометированного) хорватской набожности Алоизия Степинаца, папа Иоанн Павел II на протяжении 1980-х гг. демонстрировал явное равнодушие к коллективной памяти православных сербов, а также евреев и цыган, для которых Степинац сделал слишком мало и слишком поздно. На протяжении десятилетий Ватикан судил и вознаграждал исключительно с позиций антикоммунизма, тем самым откладывая обсуждение его исторической роли в широком масштабе и поведения в этой части мира. Но так больше продолжаться не может.