– Он славный, но, знаете, немного не совсем. Совершенно далек от культуры.

Комната оказалась очень уютной, и мнение Ричарда о хозяйке поднялось на ступеньку выше.

Опустив руку в карман, он, к своему удивлению, извлек на свет сложенный листок, которого точно не было там утром.

Ричард вспомнил, как в комнате ожидания араб, споткнувшись, ухватился за него. Человек с достаточно ловкими пальцами вполне мог незаметно сунуть эту бумажку ему в карман.

Он развернул листок. Грязный, замызганный… похоже, его складывали и разворачивали несколько раз.

Шесть написанных довольно небрежным почерком строчек аттестовали некоего Ахмеда Мохаммеда как старательного и исполнительного работника, умеющего водить грузовик, заниматься мелким ремонтом и при этом совершенно честного. Самая обычная на Востоке рекомендация, по-местному чит, подписанная майором Джоном Уилберфорсом и выданная восемнадцать месяцев назад, в чем тоже не было ничего необычного, поскольку владельцы таких бумаг очень ими дорожили.

Сосредоточившись, Ричард тщательно, со свойственной ему дотошностью перебрал события дня.

Теперь сомнений уже не оставалось: Факир Кармайкл опасался за свою жизнь. За ним охотились, и он пришел в консульство. Почему? В поисках безопасности? Но вместо безопасности наткнулся на еще одну, непосредственную угрозу. В консульстве его ждал враг. Коммерсант, должно быть, получил четкое указание: с риском для себя застрелить Кармайкла в официальном учреждении и даже в присутствии свидетелей. Следовательно, дело очень срочное. В таких обстоятельствах Кармайкл обратился за помощью к старому приятелю и передал ему этот – самый обыкновенный на первый взгляд – документ. Документ, должно быть, очень важный, и если враги Кармайкла, схватив его самого, не обнаружат то, что искали, они быстро вычислят, кому он мог передать листок.

Так что же делать с документом Ричарду Бейкеру?

Можно передать Клейтону, представителю его величества.

Или оставить у себя, пока за ним не придет сам Кармайкл?

После недолгих размышлений он выбрал последний вариант.

Но прежде принял меры предосторожности.

Оторвав от старого письма чистую половину, Ричард принялся сочинять рекомендацию примерно в тех же выражениях, но с использованием других слов – на тот случай, если текст представлял собой зашифрованное сообщение. Впрочем, могло быть и так, что сообщение написано некими невидимыми чернилами.

Потом Ричард посыпал свое сочинение пылью с подошв ботинок, втер ее ладонями, сложил и развернул несколько раз, так что оно приобрело должный вид.

Закончив с этим, он скомкал листок и сунул в карман, после чего долго смотрел на оригинал, рассматривая и отвергая различные варианты. Наконец с легкой улыбкой сложил его несколько раз, придав продолговатую форму, достал палочку пластилина, без которого никогда не путешествовал, завернул листок в отрезанную от несессера клеенку, а получившуюся трубочку обмазал пластилином, разгладил поверхность и проставил на ней оттиск цилиндрической печати, которую носил с собой.

Потом с мрачным удовлетворением оценил полученный результат.

На трубочке четко отпечаталось изображение бога Солнца, Шамаша, вооруженного Мечом Правосудия.

– Будем надеяться, что это добрый знак, – проворчал Ричард Бейкер.

Вечером, когда он заглянул в карман пиджака, который был на нем утром, сложенной бумажки уже не было.

Жизнь, думала Виктория, наконец-то настоящая жизнь! Сидя в зале аэровокзала, она дождалась того волшебного момента, когда диктор произнес заветные слова: «Пассажиров, следующих в Каир, Багдад и Тегеран, просят занять места в автобусе».