Ханна целовала его больную ногу, целовала его самого, Иен плакал вместе с ней: своими слезами она давала ему разрешение на это. Вскоре сыграли еще одну свадьбу, даже еще шикарнее прежней, ведь Иена и его мать Лилиан знали многие, их спортивные магазины играли значительную роль в жизни тех городов, где они находились, и их обоих ценили за добрые дела и благожелательность.

И вот молодая семья, Иен и Ханна, поселились в доме Лил. В доме напротив, который раньше принадлежал Роз, жили Том и Мэри. Лил не нравилась роль свекрови, ей было тяжело смотреть через дорогу, там теперь все так изменилось. Но она, в отличие от подруги, была богата. И купила дом буквально на пляже, не дальше пары сотен метров от обеих пар. Роз переехала к ней. Так женщины воссоединились, и когда они однажды встретились с Солом Батлером, он отпустил в их адрес комментарий, полный особого ехидства:

– Вот вы и снова вместе, как я вижу!

– Как видишь, – ответила Роз или Лил. – Тебя, Сол, нам не одурачить, да? – добавила Лил или Роз.

Потом забеременела Ханна – Иен, как и полагалось, был горд.

– Вот, все хорошо сложилось, – сказала Роз Лил.

– Да, пожалуй, – согласилась та.

– Чего еще мы могли ждать от судьбы?

Они сидели на пляже, на своих старых стульях, передвинув их к другому забору.

– Я ничего и не ждала, – сказала Лил.

– Но?

– Я не предполагала, что буду так себя чувствовать. Мне…

– Ладно, – поспешно перебила Роз, – забудь. Я знаю. Посмотри на это иначе: у нас было…

– …самое лучшее, – продолжила Лил.

– Теперь мне кажется, что все это был лишь сон. Роз, я просто не могу поверить, что на нашу долю выпало такое счастье, – прошептала она, слегка повернув и склонив голову, хотя в радиусе пятидесяти метров не было ни души.

– Знаю, – согласилась Роз. – Но все кончилось.

Она откинулась на спинку и закрыла глаза. Из-под очков выкатилась слеза.

Иен довольно часто ездил с матерью в командировки по делам магазинов. Везде его встречали тепло, щедро, с уважением. Все знали, почему он теперь хромает. Его считали безрассудным храбрецом, как тех, кто восходит на Эверест, смелым, как… ну, этот человек лез на волну, как в гору, и при этом он был таким симпатичным, таким обходительным, воспитанным и добрым. Как мать.

Однажды в отеле, перед сном, Лил сообщила, что по возвращении собирается взять к себе на день маленькую Элис, чтобы Мэри могла походить по магазинам.

– Вот вы, бабы, довольны собой, – огрызнулся Иен.

Это прозвучало язвительно, совсем не в его духе; она – как ей показалась – раньше таких интонаций в его голосе не слышала.

– Да, – добавил он, – вам-то хорошо.

– Иен, ты о чем?

– Я тебя не виню. Я знаю, что это все Роз.

– О чем ты говоришь? Мы с ней вместе решили.

– Роз внушила тебе эту идею! Я знаю. Тебе бы это в голову никогда не пришло. Так ранить Тома! Да и меня…

Тут Лил начала смеяться, это был жалкий смех, защитный. Сколько лет они были с Томом вместе, на ее глазах он превратился из пленительного мальчишки в мужчину, она видела, как годы брали над ним свое, зная при этом, чем все должно закончиться, должно закончиться, надо положить этому конец, она должна это сделать… с Роз… но это было так трудно, так трудно…

– Иен, ты понимаешь, что похож на сумасшедшего?

– Почему? Нет, не понимаю.

– Ты что думал? Что все это будет продолжаться бесконечно, вы с Томом, два немолодых холостяка, и мы с Роз, уже старые, а потом и вы будете старыми, бессемейными, а мы с Роз – старухи, совсем старухи… мы уже стареем, ты не видишь?

– Нет, не стареете, – ответил спокойно сын. – Отнюдь. Вы девушек и сейчас легко обыграете.