Хрюк: Гера, а мы как же?

Гера: Про себя, добрая душа, совсем забыл. Мы с Хрюком повезли прооперированную Маринку на лодке, однако не довезли. Лодка перевернулась, и мы, пытаясь спасти беспомощную девушку, утонули. Достойная смерть. Здесь и выдумывать особо не придется.

Хрюк: А Колдобина? Колдобина не подтвердит.

Гера: Колдобина на этом свете, а мы на таком. В распределителе она окажется лет так через пятьдесят, в ранге прабабушки с помутившейся от старости памятью. На восьмом десятке она не только, как Витькá зарезала, не вспомнит, а своего школьного знакомого от Рабиндраната Тагора не отличит. Вот ты, Хрюк, знаешь, кто такой Рабиндранат Тагор?

Хрюк: Нет.

Гера: Вот и она знать не будет. Мы к тому времени полвека будем всей компанией нежиться в райских кущах, вплоть до Страшного суда. Насколько я понимаю, приговоры даже в распределителе пересмотру не подлежат… По рукам, други?

Очередь к дверце, за которой заседают праведники, неумолимо приближается.

Витёк: Маринка, ты это… Если я тебя действительно ударил, прости. Выпивши был, ничего не помню.

Маринка кривит губы.

Гера: Ну вот и чудненько. А теперь разучиваем роли – до премьеры недолго осталось.

Репетиция памятного дня на острове покойников.

Гера: Сидим у костра и поем «Милая моя, солнышко лесное»… Всем петь, я сказал!

Все:

Гера: Отлично, продолжаем… Разговоры у костра. Ну же, говорите, говорите…

Хрюк (недоумевая): О чем говорить, Гера?

Гера: О чем тогда говорил, о том и сейчас говори. Только помни: ты даешь показания на суде праведников. Вспоминайте, о чем говорили у праздничного костра?

Хрюк: Витька с днем рождения поздравляли.

Гера: Ну так и поздравляй, толстый! Мы ж репетируем.

Хрюк (искусственно приподнятым тоном): Поздравляю тебя с днем рождения, Витёк.

Маринка: Будь счастлив, Витёк! (Не удерживаясь). Сволочь!

Хрюк: Желаю окончить Медицинский институт с красным дипломом.

Витёк: Клал я…

Гера: Я тебе сейчас положу, урод!

Витёк (исправляясь): Спасибо, друзья.

Гера: Все некогда было спросить. Почему это ты, Витёк, в Медицинский институт поступил?

Витёк: Кхе, зачем?… Мечтаю спасать человеческие жизни.

Гера: Какой молодец! Я бы, к примеру, в Медицинский ни за что не пошел, если бы меня даже на аркане тянули.

Маринка: Почему это? Не нравится спасать человеческие жизни?

Гера: Почему-почему? Крови я боюсь, понятно?! Лучше на другом месте пользу Родине приносить буду.

Маринка (с пониманием): Ну, если Родине…

Хрюк: У меня соседка…

Гера: Что соседка?

Хрюк: Померла, потому что ей вовремя медицинскую помощь не оказали.

Гера: Не верю.

Хрюк (не знакомый с первоисточником): Зачем мне врать, Гера?

Гера: Затем, что на суде праведников говорить об отечественном здравоохранении непрактично и негигиенично. Пошевели извилинами, толстый, придумай что-нибудь более жизнерадостное. Итак, я тебя спрашиваю: что соседка?

Хрюк (на него неожиданно находит вдохновение): Сломала ногу. Так неудачно сломала, что из больницы специально позвонили швейцарскому хирургу, лауреату Нобелевской премии, чтобы приехал и провел операцию. Очень сложный перелом был. Если бы не швейцарец, воспаление на ноге могло бы образоваться. А сейчас ничего, через две недели зажило вовсе. Тетка добрая, я с ней все время здороваюсь, когда в магазине бываю. Она в универсаме кассиром работает.

Гера: Браво, Хрюк, браво! Ты прирожденный артист, просто Вахтангов и Комиссаржевская в одном флаконе. Всем брать пример с Хрюка: больше экспрессии, больше выгодных для подсудимых подробностей!