Мальчику было лет сорок пять. И оставаться со мной он не собирался. Судя по взгляду, ему очень хотелось на трон. Но тронный зал был исключительно для сотрудников, а не тех, кто ждет своей очереди. Поэтому мы бегали в кустики крапивы, стыдливо высовываясь из них и вздыхая.

Я чувствовала, что давно так не отдыхала на море, а тут прямо такая возможность.

- Здравствуйте, вас приветствует экипаж нашего лайнера. Наслаждайтесь морем, солнцем и пейзажами!  Справа бар, слева бассейн, на верхней палубе у нас…. Ой! – наехала я на камень. – Идем на погружение!

- Эстакада! – рявкнули мне на ухо.

-  Как скажете, - мило ответила я, выруливая на берег.

Я с удовольствием вырулила на эстакаду. Мокрый след от машины разделил во мне что-то на до и после.

Родители учили быть скромной и тихой, сидеть и не высовываться. А все тяготы судьбы принимать с обреченной покорностью.

«Выше головы не прыгнешь! Не жили богато, и пытаться не надо! Куда ты лезешь! Не по Сеньке шапка! Лучше синица в руках, чем журавль в небе!», - твердили мне по любому поводу. И мне кажется, они были неправы!  А может, я все  смогу, если захочу?

Я вырулила на эстакаду и доползла до стоп-линии, зависнув на тормозе.

- Газуй, - пробухтел гаишник, глядя на собравшиеся «сверхурочные».

Я лихо заехала на пригорок, что эстакадою зовется, а потом спустилась  с него. Плавно затормозив перед стоп – линией, я выдохнула.

- Стоять! Поедешь, когда я скажу! – с кряхтением заерзал инспектор.

Вся эйфория тут же сошла на нет. А вдруг переехала линию? Вдруг слишком поздно затормозила?

- Эх, ох, ух, - дверца пассажира открылась. И машине тут же полегчало. – Сейчас проверим!

Он грузно направился к бамперу и линии. Я занервничала и приподнялась на сидении. За капотом ничего видно не было, кроме двух полушарий в синих штанах. Если судьба решила повернуться ко мне попой, то она выбрала самую большую из тех, что были в окрестностях.  

- Сойдет, - послышался  запыхавший голос, пока я выдыхала, повиснув на руле и педалях.

Он поднял голову. Он выглядел так, словно сходил в спортзал.

- Трогай! – рявкнул инспектор, махнув рукой.

И я отпустила тормоз.

 Только через секунды три – четыре я поняла, что случилось. И почему на меня так странно смотрит гаишник. Еще бы! Он был у меня на лобовом стекле и на капоте. А я от страха перепутала педали и дала газ! 

Машина дернулась и понеслась вперед. 

***

- Вот! – послышался звон железного ведра. Огромное железное ведро было поставлено на пол могучей богатырской рукой. – Пей! Как выпьешь, так и поговорим!

Голос богатыря был грозным. А вода в ведре выплеснулась ему на сапог.

- Ну, неси сюда, Алешенька, - послышался сипловатый кашель пленника. Говорил он тихо, словно на последнем издыхании. – Неси, я не кусаюсь. Как хорошо, что есть кому ведерко воды подать перед смертью лютой от рук богатырских!

Богатырь поднял ведро и склонил к голове пленника. Вода лилась, но ни одна капля не упала на пол.

- Пей, пей, - послышался недовольный голос богатыря. Он почему-то скривился. – Не то, что девицы несчастные, что в темнице твоей томятся. Мучаются бедные, без еды и воды… Ты же девицам даже воды не подал! Но мы – не ты.

Кощей жадно пил и молчал. Ведро заканчивалось, а он все пил, пил, пил.  

- Спасибо тебе, матушка природа, - послышался голос, когда пленник откинулся на стену.  – За то, что так удачно отдохнула…

Что-то в темноте хрустнуло и звякнуло. Два раза.

- Ты чего это? – прищурился богатырь. Он не понимал, откуда доносится этот хруст. В этот момент пламя факела заплясало, затанцевало и потухло.  Все погрузилось в сине-серый мрак.