- Кто так строит? – сопела я, повязывая последнюю ленточку. – Здесь должен быть запасной выход на случай экстренной эвакуации!

Темнота вперед снова вспыхнула черепами, а я обернулась.

- Твою мать! – возмутилась я, видя, как черепушка доедает ленту.

Натянув остатки платья на прелести, я попыталась вернуться обратно.

- Что мне делать? – простонала я, сидя возле черепа. Он молчал, намекая, что благодаря таким как я здесь периодически делают ремонт. Моя черепушка отлично бы смотрелась на стене!

В последний раз я чувствовала себя так, когда мы с его родителями смотрели его детские фотографии. Шесть альбомов с пиписьками уютно расположились на полу. «Это его укусила курица у деда в деревне», «А это – внучатая племянница некой тети Клавы, которая приходится крестной кому-то там…», «А это наш сын купался в море и его укусил краб!», «А вот он голенький бежит по лужайке! Его укусила пчела! Гляди, какой маленький!».

 Я помню, как мелькали фотографии. И помню, как ожила, услышав: «А тут мы закапывали труп!». – Что, простите? – уставилась я на фотографию с огорода. «Закапывали прут! Арматуру!», - пояснили мне. Я расстроилась.

Так, хватит тут воспоминаний!

Нужно найти хоть какой-нибудь ориентир! Я замерла, пытаясь вспомнить свою работу. И даже закрыла глаза.  «Я давно не была в отпуске!», - повторяла я, как мантру.  – «Я собираю чемоданы и…».  Да меня автоматически уже должно тянуть на юг!

Я прошла еще немного, опираясь рукой на костяную стену, как вдруг оживилась. Неподалеку донеслись голоса.

- Так! Стоять! – дернулась я, собирая силы и ускоряя шаг. Светильники вспыхивали на ходу. Я боялась потерять звук. Еще немного! Еще чуть-чуть! Ой!

Я замерла, оказавшись в огромном зале. Даже люстра в нем была костяной. Я пыталась привыкнуть к свету, как вдруг увидала девушек, стоящих напротив костяного трона.

- Что ж мне с вами делать, девицы – красавицы? – послышался голос, а я прищурилась. На троне восседал Кощей.  

- Отпустите нас, - послышались женские голоса и всхлипы.

- Отпустить? – удивился Кощей, - И куда же я вас отпущу, девицы мои красавицы?

- К любимым, - послышался всхлип. Кощей встал с трона и спустился вниз.

- К любимым, значит, - усмехнулся он, подходя к девушке в красном сарафане. Он обошел ее кругом, глядя на то, как она прячет косу на груди. – А где ж был твой любимый, когда я тебя похищал? Что-то не было его поблизости!

-  Он с коровой на пастбище пошел, - послышался горький всхлип. – А потом скотинка вернулась…

- Понятно, скотина вернулась, а с коровой что? А то я переживать уже начинаю!  Она что? Так на пастбище и осталась? -  спросил Кощей, глядя со всех сторон на красавицу.

- Пустите, прошу вас! – взмолился еще один голосок. Красавица в зеленом сарафане стояла и причитала, растирая слезы. Она заламывала ручки и смотрела глазами, полными слез.

- Только вот не надо мне болото тут разводить, царевна – лягушка, - отмахнулся Кощей, глядя на женские слезы. – Тоже мне, Иван Царевич! Из одного болота взял. В другое болото – болото бытовухи кинул! К тому же еще и шкуру сжег! Это ж надо было додуматься! Шкурку жены в печь кинул!

- Это он не со зла! – воскликнула девица, утирая слезы.

 – Ах, я забыл! Он просто голодный был! Вот и решил ужин приготовить!  Что первое нашел, то и бросил! Еще стоял возле печки и нюхал – готово – не готово! И вилкой тыкал. Проверял! – заметил Кощей с издевкой.

Он вернулся на свой трон, глядя на рыдающих красавиц, проливающих горькие слезы.

- Я вот тут подумал, что жена мне нужна. Та, которая любить умеет. Увы, я не могу любить. Пробовал. Не получается, - с улыбкой заметил Кощей, пристально глядя на нас.