Теперь, по мнению девиц, здесь было безопасно. Помещение ведь проверено моей тушкой. И если меня здесь не съели, значит, и им опасаться нечего. Какое лицемерие! Хотя я их понимала, дортуар на шесть человек – это не огромная комната, битком набитая адептками. Одна очередь в туалет по утрам занимает полкоридора. Здесь же собственный ватерклозет над крепостным рвом нависает, целых две ячейки. Гнездись – не хочу. Надо постараться, чтобы не уместиться.

Я посмотрела на эту ничем не прикрытую наглость и беспардонное вторжение в мою горницу и решительно вытряхнула соль с сахаром за окно, а после перенесла свою постель подальше от захватчиц, в один из спальных шкафов. Который, кстати, наполовину оказался посудным, что вселило в меня некоторую надежду.

Раздобыв клубок ниток (разорила один оберег), я изо всех сил начала катать его по тарелочке в надежде наворожить связь с Кощеем или хотя бы попытаться отправить ему сообщение. Клубок пищал, терял ворсинки, но наотрез отказывался коннектиться с изнанкой. То ли золотая каемочка фонила и мешала связи, то ли мой любимый злодей был вне зоны доступа.

Я даже забеспокоилась – не навредили ли ему ясно-соколы? Мало ли какими противозлодейскими чарами их снабдила веректрисса. Они ведь здесь именно на борьбе со злом специализируются, не так ли? У них тут всякого полно, одних оберегов полные телеги. И им совершенно плевать, что Кощей уже почти перевоспитался, так, помаленьку злодействовал над особо зарвавшейся нечистью в изнанке, чтоб не озоровала, а в остальном – прям святой. Даже по девичьим светелкам лазить перестал. Видно, придется добывать яблоки, у них пробивная сила меж мирами больше. А то волнительно как-то, несколько дней ни слуху ни духу от Кощея. Даже соскучиться по своему вредному злодею успела. Жив ли там, мой злодеюшка, или веректрисса позаботилась о том, чтобы я навечно осталась в их академии и сгнила над фолиантами, бестиариями и гримуарами? От этих мыслей захотелось плакать. Но Бабы Яги не ревут, в сотый раз напомнила я себе.

И попыталась еще раз дозвониться до Кощея, расхаживая по комнате и ловя тарелкой сигнал.

– Что у тебя пищит? – не выдержала одна из адепток.

– Это спутниковая тарелка, – ответила другая. – Только бесполезно, здесь всего в трех местах ловит, – без злорадства ответила худосочная блондинка, по виду с примесью эльфийской крови. Уж очень бледной и бесцветной она выглядела.

– Но как же мне связаться со злодеем? – пришла в отчаяние я, осознавая, что Черно Быль не только расстоянием защищает академию от вторжения, но и глушит сигнал.

Девицы уже разложили свои вещи, а вернее раскидали ровным слоем по обжитым углам, оценили деревянные изыски, простор, санузел и пришли в благодушное расположение. Даже соизволили ответить мне.

– А тебе это очень надо? – спросила другая, с черными прямыми волосами и раскосыми глазами, владелица маленькой бабаягской пагоды в два яруса. – Верховная тебе другого жениха найдет, лучше прежнего.

– Не нужен мне лучше прежнего! – возмутилась я. Как вообще можно бросить злодея, который тебе доверился?! Мы Бабы Яги, вообще-то, в ответе за тех, кого приручили! – Я старого хочу, я его уже почти перевоспитала! – пожаловалась я на хромую судьбу. У меня и в самом деле уйма времени ушла на то, чтобы объяснить Кощею, что врагов не надо сразу убивать и головы им откручивать тоже не нужно. Тыкать острыми предметами вовсе не следует и потом, после того как они сдались в плен, не стоит вести себя грубо и неучтиво: жечь пятки, пытать и прочее. Злодей очень тяжко учил азы доброты. А когда выучил, стало еще хуже прежнего. Уж лучше бы он по-старому над нечистой силой измывался. Потому что теперь он брал провинившуюся нечисть измором. Читал им долгие и нудные лекции про то, как отличить добро от зла (видать, от меня набрался), да так хорошо он им эти нравоучения втирал, что темные сами молили их поскорее убить. А заслышав, что Костик сейчас им разъяснять будет, чем добро от зла отличается, пачками начинали перевоспитываться.