– Ну… я не знаю… – задумался Степан Фёдорович, очевидно, он был из тех, что любят семь раз отмерять.

– В таком случае я пойду. – Я встала.– У меня время не ждёт, уж извините. Пока вы будете думать – детей в детдом заберут, а я допустить этого не могу. Всего доброго!

Я направилась к выходу.

– Постой! – рявкнул Степан Фёдорович. – Вот что ты сразу начинаешь, а? Я же сказал, мне подумать надо. Сядь и посиди спокойно и тихо пять минут, я думать буду!

Я покорно уселась обратно. Ну ладно, пять минут я уж подожду.

Степан Фёдорович с глубокомысленным видом воззрился в потолок, затем перевёл взгляд на телефонный аппарат, затем посмотрел уже на меня и наконец вздохнул:

– Ладно, давай так и сделаем. Поверю, возьму. Дети же. Но помни! Если ты наломаешь дров – мы расстанемся.

Я в жесте благодарности чуть склонила голову и сказала:

– Не наломаю.

– Тогда пошли.

Степан Фёдорович встал и первым вышел из кабинета.

Я пошла за ним.

Он привёл меня в отдел кадров и отрывисто велел:

– Оформить Скороход ко мне в отдел эксплуатации ВКХ… эм-м-м… моим заместителем.

– Без отработки дворником? – удивилась начальница отдела.

– Две недели испытательного срока, – рыкнул Степан Фёдорович. – Я сам посмотрю.

С этими словами он вышел из кабинета, а я осталась наедине с дамами. Восемь пар глаз скрестились на мне. В этих взглядах был весь спектр простых и незамысловатых человеческих эмоций, который включал: гнев, раздражение, жгучий интерес, равнодушие и неприкрытую враждебность. Вот только доброжелательности там вообще не было. Но ничего, мне с ними детей не крестить, так что перетопчусь как-то уж без взаимных симпатий. Главное, чтобы оформили.

– А что это вы передумали? – наполненным концентрированным сарказмом голосом лучезарно спросила шатенка, похожая на Мирей Матьё.

Хм. Интересненько. А ведь в прошлый раз она ко мне была гораздо толерантней. Что изменилось?

– Да вот, решила сделать посильный вклад в развитие благоустройства Калинова, – ответила я по возможности нейтральным голосом.

Канцелярские дамы синхронно фыркнули.

– Ну, знаете! – покачала головой руководящая дама с бабеттой. – Если все так начнут туда-сюда менять решения, то толку в организации не будет.

Чудненько. Вот мне уже и профессиональный диагноз наперёд поставили, мол, шалтай-болтай.

Но оправдываться я не собиралась. А то начни, так тебе потом столько всего накидают – за год не оправдаешься.

– Так оформляете? – спросила я слегка скандальным голосом.

В воздухе отчётливо запахло серой.

Бабоньки поняли, что сейчас связываться не стоит, и сдали чуть назад.

– Оформи, Таиса, – велела начальница с бабеттой.

Уже через пару минут я вышла из отдела кадров с улыбкой победителя. Работать начинаю с послезавтрашнего дня. Так решили, чтобы зарплату с новой декады начать выплачивать.

Да я, в принципе, и не против, лишний день свободы мне не помешает. Ричард ещё в больнице, Анжелику оставлю одну, пусть к самостоятельности привыкает, а сама съезжу к деду Василию на село, гостинцев же накупила. Та же скумбрия испортится ведь. Да и помочь туда-сюда, всё надобно.

По дороге домой я заскочила в общагу – нужно забрать Любашины и Семёна вещи и вернуть потом ключи Алексею Петровичу.

И, конечно же, я практически нос к носу столкнулась с Григорием.

– Уходишь? – буркнул он с непонятным выражением лица. – Работать у нас не будешь?

– Работать к вам я устроилась, – развела руками я, – сегодня только оформили меня. А вот жить здесь больше не буду.

– А как же? – удивился Григорий. – Где будешь?

– Муж после развода мне квартиру оставил, – пояснила я.