– Конечно в курсе, – не стал лукавить я. – Кровь не обманешь. Но я не хочу заранее давать им надежду, потому как наш враг очень силён и исход моего противостояния с эмиссаром весьма туманен. Существует нехилый такой риск, что для победы я буду вынужден пожертвовать собой. Для меня это значит продолжение пути и новая жизнь в другом мире, а для девчонок – сильный удар. И чем больше будет эмоциональная привязка, тем больнее будет моей избраннице при наихудшем раскладе.

– Нет, всё же мужики – редкостные болваны, даже столь долгоживущие, как ты, – неожиданно выдала Алёна, чем, по правде говоря, ввела меня в ступор.

– Хм, а можно услышать какие-нибудь пояснения? – осторожно спросил я.

– Нет, нельзя, – зло прошипела принцесса. – Вот как поумнеешь, так сам поймёшь. Делай, чего ты там собирался, и попутно рассказывай, как мы будем выбираться из этого жуткого мира.

От столь быстрой смены темы разговора даже я конкретно так охренел, но спорить не стал. Чтобы обезопасить эту комнату, я начал чертить на стенах специфические руны и потом напитывать их силой. В итоге, когда цепочка рун замкнётся, комната окажется в некоем подобии вакуумного пузыря. Ни один звук не уйдёт наружу, а при попытке посмотреть через щели, что у нас тут происходит, человек будет видеть лишь размытые пятна, словно смотрит через сильно мутное стекло. Ну и сигнальная функция у этого защитного контура имеется. Даже если местные сумеют перебить всех моих завербованных крыс, незаметно для меня в эту комнату войти никто не сможет.

– Надо ломать зиккурат, – одновременно с нанесением рун начал объяснять алгоритм наших действий Алёне. – Вернее, не сам зиккурат, а мифриловый жертвенный алтарь, который некроманты используют как накопитель силы. Близкое расположение большого количества напитанной смертью мифриловой руды дестабилизирует портальную арку. Переход как бы есть, но воспользоваться им не представляется возможным.

– Для этого ты потребовал собрать лучших бойцов? – догадалась Алёна. – Хочешь привлечь к операции местных?

– Скорее отвлечь с их помощью внимание некромантов и оттянуть основную часть мёртвого воинства, – уточнил я. – Близко приближаться к зиккурату обычным людям без специальной защиты нельзя. Тут же переродятся в нежить, а вот сымитировать атаку и расчистить нам путь они могут. Думаю, секрет обработки мифриловой руды и тайна создания оружия против нежити того стоят, и моя совесть будет чиста. Вселенская карма – штука сложная, не хочется нарваться на эффект бумеранга.

– О какой совести ты вообще говоришь? – возмутилась Алёна. – Эти люди буквально спят и видят, как выведать все наши секреты, а потом по-тихому прирезать. Хм, а надо мной ещё и надругаться. Зачем ты хочешь дать им оружие? Они этого явно недостойны.

– Ты права и не права одновременно, – спокойно выслушав эмоциональный спич принцессы, проговорил я. – Нельзя дать победить смерти. Это неправильно. Я не говорю, что жрецы культа Крови белые и пушистые, но они сохранили целостность своей души, в отличие от переродившихся в мерзкую нежить некромантов. Да, эти люди подлые и коварные и действуют в сугубо личных интересах, но это свойственно любым разумным, которые попали в определённые условия. Они живые, и у них должен быть шанс переломить негативную тенденцию. Я и жрецам культа Крови собираюсь рассказать, как можно создать защиту от некротических излучений зиккуратов, чтобы те смогли уничтожать Повелителей Плоти. Пусть борьба идёт на равных условиях. А чем активнее местные будут грызть друг друга, тем меньше сил тратить на экспедиции в наш мир. Со временем мэллорны вырастут и исцелят ткань мироздания, и тогда межмировые переходы схлопнутся.