– Куда ж вас понесло без фильтра, пылкий юноша?

Доминик каменеет лицом, распрямляет спину.

– Читайте нотации своим подчинённым, Сириль. Перед вами как минимум равный.

Хозяин усмехается – едва заметно. Кладёт трубку в тяжёлую стеклянную пепельницу на краю стола, проходит вглубь комнаты, где ведёт на второй ярус винтовая лестница, и зовёт:

– Элоди!

Наверху скрипит кровать, слышатся шаги, и сонный женский голос откликается:

– Что случилось?

– Оденься и принеси мне инъектор и коробку с третьей полки стеллажа. Небольшой пластиковый контейнер с синей крышкой. У нас гость, и требуется помощь.

Сириль возвращается к Доминику, усаживается, внимательно смотрит на тяжело дышащего молодого человека и спрашивает вполголоса:

– Так что у тебя за дело?

– Сперва скажите, что вы собираетесь мне вколоть, – недоверчиво бурчит Доминик.

– Эритропоэтин и оксигематин. Один нейтрализует действие диоксида азота на гем, второй усиливает выработку красных кровяных телец, – скучным тоном отвечает Сириль. – Давай уже к делу.

Ники медлит, подбирая слова, потом выдаёт:

– Мне нужно, чтобы ваш человек перебил моей девушке Код до уровня свободного доступа в Ядро. Или хотя бы до рабочего доступа.

Теперь уже Сириль медлит, не сводя с лица Доминика цепкого внимательного взгляда. Он молчит, и затянувшаяся пауза заставляет молодого человека продолжить:

– Я точно знаю, что у вас есть такие умельцы. Даже знаю, что это женщина. Потому и пришёл. За ценой не постою.

По лестнице спускается сутулая коротко стриженная женщина лет сорока. В левой руке она несёт пластиковый контейнер, правой придерживает на груди запахнутый халат. Сириль бросает на неё быстрый взгляд, склоняется к уху Доминика и шепчет:

– Тебе не жалко девчонку, Каро? За что ты с ней так?

– Она будет под моей опекой. Я так хочу. Остальное никого не касается, – тоном, не допускающим возражений, чеканит Ники.

Сириль сокрушённо качает головой.

– Ты платишь, Доминик. Я исполняю. Но расплачиваться придётся твоей косоглазой. Ты об этом подумал?

– Ты исполняешь? – с нажимом переспрашивает молодой человек.

– Да. Исполняю. И давай уже закатывай рукав. Мои люди доведут тебя до машины. А мы с женой наконец-то пойдём спать.

Штиль. Сейнер неподвижно замер в километре от берега – серый, последний раз крашенный в незапамятные времена, с изъеденными ржавчиной бортами и почти стёршимся названием – «Проныра». Под полуденным майским солнцем он похож на рыбу, которую старательно добывает для жителей Азиля – тусклый, неприметный на фоне морской глади.

Капитан Франс Гревье и его команда отдыхают в кубрике. Невысокая скуластая Акеми как единственная женщина в их компании разливает по стальным мискам жидкий суп с йодистым водорослевым амбре. Разговоры привычно сводятся к трём темам: улов, выпивка и обсуждения очередного дурацкого сна белобрысого юнги Жиля.

– Не томи! – перекрывая общий хохот, громогласно требует Гревье. – Давай дальше! Огюст угадал? В листьях баба спала?

Жиль вспыхивает до корней волос и делает вид, что, кроме супа в миске, его больше ничего не интересует.

– Боннэ, дьяволёнок, рассказывай дальше! – орут рыбаки наперебой. – Что там было, в этих листьях? Боннэ, дала тебе эта красотка или нет?

Мальчишка молча орудует ложкой, левой рукой придерживая чёлку, закрывающую половину лица. Капитан толкает его в плечо:

– Боннэ, хорош ломаться! Давай дальше рассказывай! Или полетишь за борт!

– Вы п-помешались на б-бабах, вот так вот! – взрывается Жиль. – Д-даже в рыбе их видите! Не б-было н-никого в моём сне! К-куча листьев, и всё!