От грохнувшей двери в комнату матери со стола со звоном упала ложка. Из комнаты донеслось:

– Не смей называть меня матерью после такого!

Август явно не ожидал столь бурной реакции, он растерянно повернулся к Элизабет:

– Лиззи, что такого страшного я сказал?

Старшая сестра отвернулась от него, залившись слезами. Раймонд и вовсе впал в истерику, он смахнул со стола все остальное и принялся кричать, что брат предал всех их, что он изменник, что не имеет права называться Дункан.

Спокойной оставалась лишь Айседора, она молча наблюдала за катавшимся по полу от ярости Раймондом, рыдающей у окна Элизабет и растерянным Августом. Старший брат, конечно, глупец, если намерен жениться. Семья сделает невозможной игру в театре, творчество, но вот его влюбленность Айседора понимала. Сама она не так давно отказалась срочно выходить замуж за Ивана Мироцкого, однако переживала из-за того, что любовник не отвечает на письма. Правда, Раймонду по журналистским каналам удалось выяснить, что Мироцкий давно женат, его супруга осталась в Англии, но Айседора предпочла бы услышать это лично от обманщика.

Интересно, в кого же так влюбился Август?

– Август, ты познакомишь меня со своей девушкой?

– Ты, правда, этого хочешь, Дульси?

Удивился не один Август, Элизабет вдруг перестала лить слезы, а Раймонд кататься по полу с истерическими взвизгами: «Я же говорил, я говорил!».

– Да, хочу. Хоть сейчас.

– Пойдем…

Айседора успела шепнуть сестре:

– Я попробую его отговорить…

Элизабет кивнула. Как бы ни были Дунканы злы на ренегата в своих рядах, они простили бы Августа, вернись тот в строй с покорно опущенной головой.

– Где вы познакомились? – поинтересовалась Айседора, как только они с братом вышли из дома.

Август принялся с воодушевлением и надеждой объяснять, что Сарра талантливая актриса, она играет… играла Джульетту и так хороша в этой роли, что не влюбиться невозможно.

– Ты ее тоже полюбишь, я уверен!

Сестра уверена не была.

В крошечной меблированной комнатке их встретила хрупкая девчонка, тонкая до прозрачности и бледная до синевы.

Лет шестнадцать, не больше, – подумала Айседора. – Какая из нее жена? Надо объяснить это Августу, чтобы подождали, пока это дитя не повзрослеет. А он тем временем поплывет вместе с остальными в Европу.

Ей стало жалко беднягу, Айседора раскинула руки, приглашая Сарру в свои объятья. Та прижалась, словно маленькая, уткнулась лицом в плечо и звонко шмыгнула носом. Сестра собралась объявить растроганному такой сценой Августу, что Сарра обязательно понравится Дунканам, семья простит своеволие одному из своих членов, и молодые люди смогут пожениться года через два, когда девушка тоже приедет в Европу.

Но ничего сказать не успела, Сарра вдруг странно хрюкнула и метнулась за занавеску. Ее вытошнило! Айседора растерянно смотрела на брата, тот развел руками:

– Мы уже поженились, Сарра ждет ребенка и тяжело переносит беременность.

Вот почему она бледная до синевы…

Да, за такое Дункан Августа не простят. Влюбиться – это одно, намереваться жениться совсем другое, но завести ребенка?!..

– Это ее комната? – Айседора обвела взглядом маленькую комнатку со старой мебелью. Чистенько, но совершенно не соответствует духу клана, Дунканы любят простор для движения и предпочли бы пустые стены и полное отсутствие мебели этому мещанскому райку.

– Наша…

Вот куда уходили деньги Августа, когда тот делал вид, что выплатил какой-то штраф или по рассеянности потерял билет на поезд во время турне. Вот где, а не в театре он ночевал после пожара.

– Тебе лучше остаться здесь… Я попробую убедить маму, что внук ее вовсе не состарит, но не уверена, что получится.