Легитимность, основанную на сочетании формальных и неписаных, но принимаемых всеми норм, Макс Вебер называл рационально-легальной[13]. Эти «правила игры» в основном и определяют условия легитимности власти в современных обществах, включая Россию. Легитимность означает не то, что подвластные безусловно поддерживают властвующих, но то, что они готовы терпеть их власть, считая ее сохранение более приемлемым вариантом по сравнению с любыми альтернативами[14]. Однако легитимность может быть утеряна или подорвана в случае, если альтернативы начнут казаться более привлекательными, нежели статус-кво.

Доля тех, кто претендует на осуществление власти, в любом обществе невелика. Как правило, на принятие значимых решений по ключевым вопросам в каждой стране влияют относительно небольшие группы лиц. Эти группы принято называть элитой[15] (часто выделяют политические, экономические, культурные и другие сегменты элит). Политические элиты (иногда говорят о политическом классе) можно разделить на правящие группы, находящиеся у власти, и контрэлиты, пребывающие в оппозиции. Остальная часть общества – это массы, которые, как правило, оказывают на принятие значимых решений косвенное воздействие, в той мере, в какой элиты вынуждены учитывать их мнение.

Именно различные сегменты элит в основном ведут борьбу за получение, осуществление и удержание власти, используя для достижения этих целей различные средства, ресурсы и стратегии. Таких ключевых игроков во внутренней и международной политике принято называть акторами (с ударением на первый слог). В качестве акторов могут выступать отдельные политики, организации (политические партии и крупные корпорации), зарубежные государства (прежде всего, на международной арене, но иногда и во внутренней политике других стран).

Борьба акторов за власть, которая во многом составляет содержание политики, крайне редко представляет собой «бои без правил», когда акторы ведут борьбу на уничтожение друг друга любыми средствами в отсутствие каких бы то ни было норм. Томас Гоббс, живший во времена английской революции середины XVII века, обозначил такое состояние как «война всех против всех». Чаще всего условия этой борьбы определяются набором формальных и неформальных «правил игры», которые называют институтами. Довольно часто многие неформальные «правила игры» сильно расходятся с формальными, а то и противоречат им. Но это не отменяет главного значения институтов: они предписывают акторам определенные рамки их действий и содержат санкции за нарушения этих правил. Такое понимание институтов, пришедшее из экономической науки[16], отличается от часто используемого в медиа обозначения тех или иных органов власти и управления в качестве «институтов».

Характер политики в различных странах в разные периоды их истории определяется конфигурациями акторов и институтов. Сочетание этих параметров обозначают понятием политический режим. Различия между политическими режимами отчасти схожи с различиями между игровыми видами спорта: в каждом из них целью игроков является победа над противниками, однако конфигурации как игроков, так и правил игры, согласно которым они стремятся достичь этой цели, довольно сильно различаются от одного вида спорта к другому. Можно сравнить, например, теннис и шахматы, обнаружив различия между ресурсами и стратегиями игроков, и санкциями за нарушение правил игры.

Конечно, политические режимы (как и виды спорта) не являются играми, правила которых раз и навсегда заданы. Они меняются со временем, как и правила, по которым проводятся спортивные соревнования. Изменения политических режимов могут быть эволюционными и плавными, а могут носить «взрывной», или революционный, характер. Продолжая сравнение со спортом, можно представить себе шахматистов, которые вместо передвижения фигур по доске стали бы дубасить друг друга по головам шахматными досками, отказавшись от игры в шахматы. Стабильность политических режимов во времени характеризует устойчивость их равновесия, которую называют консолидацией. Консолидированные режимы, как правило, не могут внезапно исчезнуть или трансформироваться сами собой, и изменение конфигурации их акторов и/или институтов, если и когда оно происходит, обычно не ведет к смене режимов.