Сонливость дикая, хочется отмахнуться от него как от назойливого комара и вернуться в объятия сновидений.

            - Нет, малышка, так не пойдет! – Игорь бьет по тормозам и выходит из машины.

            Обходит ее сзади, открывает мою дверь.

            - Похоже я перестарался, - озабоченно говорит он, выдергивая меня за руку наружу.

            - Отстань, пожалуйста, - молю я. – дай поспать! И… куда ты нас тащишь?

            - Погуляем, воздухом подышим. – Игорь зажимает меня меж закрытой дверью машины и собой.

            - Меня уже один сегодня водил… воз-з-здухом дышать. Отстань!

            - Ну, детка. Это должен был быть я, а этот му…ак меня опередил.

            Его руки уже под платьем, настойчивые губы повсюду на лице, горячий язык пробует на вкус мои губы.

            - Уйди, оставь меня! – требую я, тяжело дыша, но не в силах оттолкнуть негодяя или ускользнуть самой. Тело будто чужое, а мозг затуманен вновь.

            - Ну же, Александра Филимоновна, будьте хорошей девочкой, и дядя Игорь вам плохого не сделает! – рычит мне в ухо молодой босс.

            - С-с-сопляк!

            - Ух, так ты и без трусиков! Горячая штучка. Я всегда это знал, как только увидел тебя в офисе!

            - Ненавижу!

            - О, да! Ругайся, сопротивляйся! Игоря Эдуардовича это дико заводит!

            ***

            У меня дежавю. Еще одно пробуждение с адской головной болью, может на этот раз хоть кто-то пристрелит? В комнате светло. Солнышко озорно заглядывает сквозь стеклянную крышу. Что??? Я еще на пентхауз с панорамной крышей не заработала! В комнате я одна, и  очевидно, что эта квартира не моя. Где же я тогда? То, что произошло вчера, лишь смутными обрывками воспоминаний склеивается в аппликацию прошлой ночи.

            Я возлежу на кровати. Очень огромной и мягкой, застеленной дорогим натуральным шёлком глубокого кобальтового оттенка. Абсолютно голая. Одежда моя, разорванная в хлам, устилает ворс пушистого ковра кофейно-бежевого оттенка. Рядом валяются светлые мужские брюки и рубашка. Соскальзываю вниз и подхватив последнюю быстро закутываюсь в нее, подворачивая рукава и застегиваясь на все пуговицы. Рубашка не просто большая – она огромная мне, но это только на руку – голый низ надежно скрыт от посторонних взглядов.

            Распахивается дверь, являя моему взору совсем уж сюрреалистичную картину: Молодой акционер компании, голый, лишь прикрыв бедра полотенцем, вносит поднос с дымящейся чашкой кофе и чем-то еще на тарелке.

            - Проснулась, детка! – самодовольно ухмыляется он. – Долго же спишь, однако!

            - Игорь! Что всё это значит? – ошеломленно восклицаю я, и вдруг вспоминаю…

            - Это значит, что нам было очень хорошо вместе. Давай, малыш, выпей кофе, и…

            - Ах ты! Ты сволочь, вот ты кто! У меня слов нет для тебя приличных! Да как ты мог?

            - Детка, полегче, не помню, говорил ли тебе, что дико завожусь от ругани. Смотри, до кофе может не дойти!

             Нет-нет-нет… постойте, сон продолжается. Это слишком ужасно, чтобы быть правдой. Это отвратительно! Как я вообще могла оказаться в таком отборном дерьмище?

            - Малыш, у тебя лицо, словно ты с бомжом переспала, а не с самым завидным женихом, в нашей мать ее компании!

            - Ты хоть презервативы использовал, жених хренов?!

            По набежавшей тени на лицо придурка понимаю, что…

            - Да! – наконец отвечает он. – Но в лесочке не успел. Ты была такой горячей, сонной, желанной, что мне не до них было. Ох, да ты я посмотрю, в мою рубашку уже влезла. Тебе идет! – ухмыляясь, Игорь наступает, а меня передергивает от осознания, что на мне именно его рубашка, и от нее несет его дорогим, но противным парфюмом.