– Сомневаюсь, – понизил голос Чубов до шёпота, потом снова повысил. – Не смею вас задерживать.

Делегация проследовала в здание. Умеет испортить настроение Егор Алексеевич.

Пока мы шли по заснеженным тротуарам, Ваня продолжал хаять нашего «дорогого друга».

– Ты видел эту рожу? Ну, ты видел? – продолжал спрашивать меня Швабрин.

– Вань, десятый раз спрашиваешь. Видел. Ну, такой он!

– Холёный перец! Вот выйду на пенсию и поправлю ему лицо. Ты видел…

– Да, видел. Успокойся, – перебил я Ваню.

Навстречу нам шли двое инженеров по двигателям из нашей фирмы. Они должны были с нами улетать в Крым, но их отправляют на завод в Луховицы – срочные работы на очередном самолёте МиГ-29.

– Да ужас! Я уже подумал, в тёплые края полечу. Теперь вот нужно эту спарку 29го доводить до лётного состояния, – возмутился один из инженеров.

– Спарку? – переспросил я.

– Да. Какой-то конструктор сделали! Кабина у него от Мки, планер от Кшки, шасси с летающей лаборатории поставили. Монстр какой-то!

– Они бы ещё бак в заднюю кабину поставили, – улыбнулся Ваня.

– Хотят, – хором ответили инженеры.

Мы пожелали ребятам удачи в оснащении двухместного самолёта. Если и правда такие работы ведутся, то скоро появится и учебно-боевой МиГ-29. Инженеры сказали, что готовность у него почти 95%.

Придя домой, я почувствовал приятный запах куриного супа. Вера возилась на кухне. Обычно она включает радио и подпевает звёздам эстрады. Сегодня не так.

Как только захлопнул дверь, тут же послышались шаркающие шаги по деревянному полу.

– Хорошо, что отпустили пораньше. Как раз к обеду, – сказала Вера, поцеловав меня.

Пока она заканчивала с готовкой, я начал собирать вещи. Много класть смысла нет – работы много предстоит. Лучше взять запасной лётный комбинезон. Закинув в сумку носки, поймал на себе пристальный взгляд Веры.

Она задумчиво следила за каждым моим движением. А в это время на плите начал выкипать суп.

– Верочка, у тебя кипит.

– Что? – откликнулась она на мой голос.

– Суп на плите.

Сорвавшись с места, жена побежала выключать огонь. Услышал, как на пол упала крышка, половник и ещё какие-то вещи. Было видно, что Вера нервничает. Давно её такой не видел. Когда я вошёл на кухню, она медленно помешивала суп.

– Дорогая, что случилось?

–Ничего. За крышку горячую схватилась.

– И поэтому ты выглядишь так, будто твой муж завтра на фронт уезжает.

– Зато ты у нас спокойный!

– Потому что я верю в наш самолёт, в наших инженеров и техников, в удачу и успех.

– Каждый день буду звонить и проверять. Попробуй только не ответить, – пригрозила мне Вера.

– Просто из любопытства. Если не отвечу? – улыбнулся я.

– Приеду и накажу, – ответила Вера, пристально посмотрев на меня

От такого сурового взгляда сразу пропал аппетит к еде.

Вера стала поправлять халат, пояс которого ослаб. Зато моё «желание» усилилось.

– Не завязывай, – произнёс я, подошёл к жене и нежно поцеловал её, снимая с неё «ненужную одежду».

Январь, 1984 года, Крым.

Снизился под облака. Мелкие капли дождя растекаются по остеклению фонаря кабины. Пасмурная погода меняет цветовосприятие моря. Водная гладь напоминает огромную серую массу с редкими переливами волн.

Сделал один проход над аэродромом без снижения, чтобы осмотреться.

– Лесная, 088й, на первом, 600, – доложил я руководителю полётами, называя позывной аэродрома.

– 088й, влево, 600.

Отворот влево и вновь пересекаю береговую черту. Грязно-жёлтая полоска пляжа протянулась вдоль всего Каламитского залива. Справа были видны очертания Евпатории, а позади остались берега Сакского озера.