Затем командующий Южным фронтом отправил сообщения союзникам. Линейные корабли и броненосные крейсера есть у англичан на острове Гекчеада, подаренном британской короне в знак доброй воли по итогам войны 1879 года. Новейшие французские корабли базируются в Марселе. Выход в море вражеской армады – редкость, а в порту их не достать. Чем не случай отличиться в большой морской битве, устроить второй Трафальгар?

Самое страшное в войне коалиций – довериться ненадежному союзнику в деле, которое можешь осилить сам. Оттого русская армада, сопроводившая десант к Варне, усилилась отрядом, составленным из японских трофеев, и снова отправилась в поход, проследовав через Босфор и Дарданеллы. Морской путь, о владении которым мечтали тысячу лет, впервые пропустил надводную эскадру под Андреевскими флагами для фактических действий в Средиземном море, а адмирал Колчак нарушил главную заповедь – командовать издалека – и занял место на мостике «Императрицы Марии».

Когда на правом траверзе флагмана показался порт Гелиболу, адмирал получил сообщение по радио. Германо-австрийский флот обогнул Грецию и взял курс на северо-восток, к российским берегам. Британское адмиралтейство выслало навстречу VIII эскадру.

– Прибавим ход, ваше превосходительство?

Александр Васильевич понял, что имеет в виду командир линкора. Корабли в группе движутся со скоростью наименьшего из них. Капитан «Марии», как и многие другие на Южном флоте, со скепсисом относился к плавучим аэродромам, считая их невинной блажью командующего. Однако из-за барж эскадра еле тянется. Германцы с австрийцами или уйдут, или достанутся британцам.

Как всегда во время принятия нервных решений, заныло поврежденное колено. Адмирал растер его и постановил:

– Авианосцев бросать не будем, Евгений Петрович. Они – наши глаза и уши. К тому же из Седулбахира навстречу австрийцам вышли наши подлодки. Вы же знаете, для них семнадцать узлов – предел. И последнее. Есть у меня предчувствие, весьма тревожное. Нам с той эскадрой – как ни крути – встретиться придется, хочется или нет.

У южной оконечности Галлиполийского полуострова корабли получили с лихтеров запасы воды и угля. Для непосвященных сия операция кажется обыденной и несложной. А для матросов она вылилась в полусуточный аврал. Тысячи тонн топлива, перегружаемых с лихтеров, переносились вручную, в мешках, при самой мизерной механизации процесса. Не вступая в бой, эскадра потеряла шесть человек умершими, некоторая часть моряков заболела. Легкие остальных остались забитыми угольной пылью, вызывая кашель с мокротой антрацитового цвета. В такие дни матросы с броненосцев завидовали подводникам. Дизтопливо в субмарины поступает по шлангам, подплав не знает праздника угольной погрузки.

Пополнив припасы, эскадра отправилась в Эгейское море. Цвет воды изменился сразу, а вместо спокойных волн Дарданелл «Императрицу» окатили валы, разогнавшиеся на просторах Средиземноморья.

Посыпались сообщения от подводников. Субмарины минули Лемнос, но в поле видимости попали лишь британские корабли, которые и ретранслировали радиограмму.

Первым дымы австро-германской эскадры заметил вахтенный офицер русской подводной лодки «Омуль» к югу от греческого острова Айос-Эфстратиос. В эфир тут же полетели точки-тире морского кода, а сигнальный фонарь заморгал в беззвучном разговоре с «Аллигатором», следовавшим чуть севернее.

Старший лейтенант Николай Николаевич Ильинский, отличившийся на «Афалине» – убийце британского «Дредноута», приказал повторить радиограмму. С японской войны он не слишком доверял добрым отношениям с англичанами. От них можно ждать любой подлости, а уж заявления – мол, не весь текст приняли – запросто. «Омуль», большой океанский крейсер надводным водоизмещением в тысячу тонн и с шестью торпедными аппаратами в носовой части, продолжил сближение с противником.