Тем не менее «триумвират Эшера» стал принципиально возражать против использования британской армии как простого придатка французской, и после того, как напряжение Марокканского кризиса ослабло, совместное планирование, начатое в 1905 году, топталось на месте. Генерал Грайерсон был смещен. В соответствии с господствующей тогда точкой зрения, высказанной лордом Эшером, предпочтение отдавалось проведению операции в Бельгии независимо от французского командования, так как удержание Антверпена и прилегающего побережья непосредственно затрагивало интересы Британии. Согласно горячо отстаиваемому мнению лорда Фишера, Англия должна вести главным образом войну на море. Он не скрывал сомнений относительно боевых качеств французов, считая, что немцы разобьют их на суше и что нет смысла отправлять английскую армию на континент, где она лишь разделит участь побежденных. Единственной сухопутной операцией, которую он поддерживал, был стремительный десант в тылу немцев. Он подобрал для него точное место – «десятимильная полоса твердого песка» в Восточной Пруссии, на побережье Балтийского моря. Здесь, всего лишь в девяноста милях от Берлина, в ближайшем к германской столице пункте, достижимом с моря, британские войска, высадившись с кораблей, смогли бы захватить и удерживать плацдарм, то есть «занять делом миллион немцев». Боевые действия армии, помимо удержания плацдарма, должны быть «ограничены сугубо лишь… неожиданными ударами по побережью, овладением Гельголанда и гарнизонной службой в Антверпене». По убеждению Фишера, план кампании во Франции был «самоубийственным идиотизмом», а поскольку военное министерство отличалось некомпетентностью в военных вопросах, то армию следовало бы использовать «как придаток военно-морского флота». В 1910 году Фишер, достигший 69 лет, был освобожден от руководства адмиралтейством с одновременным присвоением ему звания пэра, однако на этом его деятельность не закончилась.

После чрезвычайных событий 1905–1906 годов в течение последующих нескольких лет дело составления совместных планов с французами почти не двигалось вперед. За это время два человека, находившиеся на противоположных берегах пролива, подружились, что привело в дальнейшем к «наведению моста» через Ла-Манш.

В то время начальником английского штабного колледжа был бригадный генерал Генри Уилсон – высокий, костлявый и неутомимый англо-ирландец, с лошадиным, как он сам считал, лицом. Быстрого и нетерпеливого, Уилсона отличало постоянное бурление страстей, идей, юмора, воображения, а больше всего избытка энергии. Еще во время службы в военном министерстве он имел привычку в качестве физзарядки бегать по утрам трусцой вокруг Гайд-парка, держа под мышкой утреннюю газету, которую он читал, когда переходил на шаг. Воспитанный целой плеядой французских гувернанток, он свободно говорил по-французски. Куда меньший интерес вызывал у него немецкий язык. В 1909 году Шлиффен опубликовал в «Дейче ревю» неподписанную статью, где он протестовал против изменений, внесенных в его план Мольтке, который сменил Шлиффена на посту начальника генерального штаба. Были раскрыты основные контуры, если не детали, охвата французских и английских армий, тех «колоссальных Канн», что их ждет; личность автора статьи сомнений не вызывала. Когда один слушатель колледжа в Кэмберли обратил внимание Уилсона на статью, тот вернул ее с небрежным замечанием: «Очень интересно».

В декабре 1909 года генералу Уилсону пришло в голову посетить своего коллегу, начальника Высшей военной школы – генерала Фоша. Он побывал на четырех лекциях и семинаре, после чего был вежливо приглашен на чай Фошем – тот хотя и был несколько раздражен посещениями высокопоставленных гостей, но не мог не быть учтивым со своим английским коллегой. Генерал Уилсон, загоревшийся энтузиазмом после всего услышанного и увиденного, беседовал с ним более трех часов. Когда Фош смог, наконец, проводить своего посетителя к двери и, как надеялся, распрощаться, Уилсон с восторгом заявил, что придет на другой день продолжить разговор и просмотреть учебные планы. Фош не мог не прийти в восхищение от подобного