У Веснушкиной и Тумакова не оставалось выбора, кроме как поступить под командование Охрипыча, который, судя по всему, оказался не в восторге от такого расклада. «Батя» и «термоядерная баба» импонировали прапорщику больше, чем зеленый (во всех смыслах) студент и робкая красотка. Я же воспрянул духом, потому что моя команда так или иначе была более неприхотливой и не требовала постоянной опеки. Впрочем, прапорщик не обиделся: никто моих «буржуев» ко мне в компанию силком не загонял, и все было решено по-честному.

Перед тем как расстаться и разбрестись по берегу в разные стороны, мы решили прямо здесь, на крыше крепости, устроить прощальный завтрак из великодушно выделенных нам Агатой родительских гостинцев. Чисто символический перекус, потому что прихваченной из поезда провизии все равно не хватило бы надолго, а сколько нам еще предстояло скитаться по этим холмам, было известно одному Всевышнему. Банкирше пришлось поделиться провиантом с командой Хриплого, поскольку им в этом плане было совсем туго. Во вместительном багаже Леночки для еды места не нашлось, а в сумках студента из продуктов болталась только пара банок пива. Про прапорщика и вовсе нечего было говорить: у него в карманах отыскалась лишь горстка семечек.

Однако не успели мы сгрызть по соленому огурчику, которые мама Банкирши, надо отдать ей должное, консервировала великолепно («Под такой бы закусон, да по стопарику!» – мечтательно вздохнул Хриплый, отведав прощальную трапезу), как вокруг опять начало твориться что-то неладное. Пол под ногами задрожал, будто у стен крепости проходил груженый поезд-товарняк. Мы вскочили на ноги и бросились к краю площадки, желая узнать, что же там случилось внизу.

Но у ворот ничего не происходило. Как и у подножия утеса, хотя «утюг» продолжал содрогаться от фундамента до крыши. Вряд ли это разыгралось стихийное землетрясение: во-первых, колебания были слишком слабые и частые, а во-вторых, ряби на воде не прибавилось, хотя при подземных толчках озеро наверняка пришло бы в волнение. Значит, что-то вибрировало непосредственно в самой крепости. Но что там могло двигаться? Уж не лестница ли ненароком обвалилась?

– Посидите пока здесь, – приказал я забеспокоившимся об оставленных внизу вещах «буржуям», а прапорщика поманил за собой: – Пойдем, Охрипыч, глянем, что почем…

Теперь Хриплый тоже был при оружии. Угодив волею судьбы в команду к прапорщику, Тумаков сразу же решил подмаслить сурового наставника и выделил ему напрокат добротный туристический нож, который Паша достал из сумки и носил в кармане толстовки после стычки на мосту; «Дедушка подарил» – так пояснил студент наличие у него в багаже холодного оружия. Охрипыч инициативу подчиненного одобрил, поблагодарил за оказанное доверие и, прицепив ножны к поясному ремню, стал полностью соответствовать статусу командира.

Оставив кейс под присмотром дяди Пантелея, я направился к люку. Охрипыч без разговоров последовал за мной. Что бы ни происходило внизу, сейчас мы занимали выгодную позицию, и покидать ее было глупо. Если странные звуки издавали наши враги, то сдерживать их атаку, сидя на крыше, будет достаточно легко. Можно даже не тратить боеприпасы – знай лупи этих Гусов-Биков по головам по мере их появления в узеньком лестничном колодце. Разумеется, при условии, что по наши души опять явятся копейщики, а не вооруженные до зубов спецназовцы с группами огневой и воздушной поддержки. Прапорщик тоже не хотел раньше времени покидать стратегическую высоту и мою инициативу провести разведку оценил как очень своевременную.