– Да, дела... – задумчиво пробормотала Аня заплетающимся языком.

Нам хватило пары бокалов, чтобы захмелеть. Мы обе крайне редко пили алкоголь, к тому же обладали довольно хрупким телосложением. Пузырьки шампанского ударили в голову, соседи сверху окончательно распоясались, и мы решили… отключить им свет!

– Там камеры стоят, прямо над дверью Макара, – грустно вздохнула Аня.

– И камеры обрежем, – пробурчала я, не в силах больше слушать раздражающие звуки и топот с верхнего этажа. – Ну приедет Макар…

– Да мы ему прямо сейчас все выскажем, – решила Аня, доставая мобильный.

Его телефон все еще был вне зоны действия сети, поэтому мы отправили ему в мессенджере несколько голосовых сообщений, уведомив, что он коварный тип приятной наружности, гад ползучий и еще много чего несомненно интересного и важного. С чувством выполненного долга уже собрались совершить диверсионную вылазку на второй этаж, когда у Ани зазвонил мобильный.

Решив, что это Макар, я напряглась, а сердце почему-то забилось как-то неспокойно. Но Аня, увидев, кто звонит, изобразила на лице всю скорбь этого мира и выплюнула:

– Филин.

– Филин – птица ночная, – глубокомысленно изрекла я, глядя на наручные часы.

Стрелки показывали два часа ночи.

– Филин – наш с тобой однокурсник. Уже три года доказываю ему, что мы не пара, а этот гад ко мне домой ходит и под окном серенады поет.

– Да он у тебя романтик! – засмеялась я, вспомнив свое дневное выступление.

– Еще какой! Гад он приставучий.

– Так избавься, – пожала я плечами.

– Как? Я уже чего только не пробовала. Захару только не жаловалась.

– Разберемся, – пообещала я, выискивая в инструментах Игоря кусачки.

– А я тебе помогу от матримониальных планов Глеба избавиться!

Мы важно пожали друг другу руки и, повинуясь пузырькам шампанского, которые бурлили в голове, а никак не здравому смыслу, как были, в пижамах и тапках отправились совершать диверсию, вооружившись фонариком и кусачками.

– Вон камера, – указала Аня пальцем на маленький белый агрегат над дверью.

На электрощите висела табличка, оповещающая всех мимопроходящих о том, что в подъезде ведется видеонаблюдение.

– Мда… – вздохнула я, открывая дверцу электрощита.

Не раздумывая ни секунды, опустила нужный тумблер, и во вражеской квартире мгновенно стало тихо.

– Вот этот провод режь, – быстро подсказала Аня, указывая на один из многочисленных кабелей, – пока они не додумались выйти.

Не раздумывая, резанула провод, быстро закрыла дверцу, и мы бегом вернулись ко мне. Заперлись изнутри, тяжело дыша.

Этажом выше послышались шаги, звук открываемой двери и… Музыка и гомон возобновились, а мы с Аней испуганно переглянулись.

– Мамочки…

– Мы не тот провод обрезали…

– Что будем делать? – дрожащим голосом уточнила я.

– Электрика вызовем?

– Есть знакомые электрики?

– Нет. Только студенты и полицейские. Меня Захар убьет!

В этот момент в мою дверь кто-то громко и нервно постучал. Мы с Аней синхронно подпрыгнули, на цыпочках подошли к двери и по очереди заглянули в глазок. На пороге стоял незнакомый мужчина, который буквально пылал негодованием.

– Это охранник Макара, – прошептала Аня.

– У Макара есть охранник? – округлила я глаза.

– Да. И мы не будем ему открывать.

– Я знаю, что вы дома! – снова ударив кулаком в дверь, рявкнул сосед. – И то, что электричество мне обрубили вы, я тоже знаю. Открывайте по-хорошему, или я позвоню Захару.

Услышав знакомое имя, Аня вздрогнула и дрожащими руками отперла дверь:

– Очень добрый вечер. Мы случайно Вас обрезали, честное слово. Хотели вечеринку прекратить!