- А просто так я не могу проведать любимую подругу? – приподнимает одну бровь, а я в ответ закатываю глаза.

Точно, парню от меня что-то очень срочно понадобилось. Неужели эти свиристелки нажаловались нашему несравненному шефу, что я им отказала?

Да бред, если честно – Дима же не идиот, в конце-то концов, чтобы вестись на истерику двух безмозглых дур?

- Рассказывай, зачем приперся, - отворачиваюсь, чтобы взять чашку с кофе, а заодно сделать небольшую передышку и собраться с мыслями.

То, что сейчас Димасик отправится в места не столь отдаленные, если заведет шарманку о глупой мести, не подлежит обсуждению, однако слова парня меня реально на несколько секунд вгоняют в ступор.

- Ты должна мне помочь, - он берет чашку из моих рук, а я лишь в ответ медленно приподнимаю обе брови вверх и округляю глаза. – И не смотри так на меня, подруга ты мне, или кто?

- Или где, - дразнюсь, не желая даже вникать в тот бред, который он сейчас мне предложит.

А в том, что все грандиозные идеи Дмитрия проваливаются с треском, никто даже не сомневается. Хоть и не говорят об этом в лицо шефу, в отличие от меня.

- Дашка, ну почему ты такая язва? – Проскурин кривится то ли от своего шедеврального замечания, то ли от горячего кофе, глоток которого он делает, после чего отставляет чашку в сторону. – Почему мы не можем поговорить нормально, без пафоса или постоянных ехидных высказываний?

- Ты сейчас точно со мной разговариваешь? – честно говоря, от подобной наглости даже не нахожусь, что придумать в ответ.

Обычно с пафосом и ехидством у нас любит разговаривать Димасик, а мы уже подстраиваемся под его манеру изъяснений, чтобы не ударить в грязь лицом.

Дело в том, что мой друг терпеть не может нытиков – мгновенно пресекает любую попытку поплакаться в жилетку нашему любимому начальнику, посетовать на судьбинушку, которая, как обычно, несправедлива и слишком уж жестока, или пожаловаться на коллег (здесь так же подходят бывшие парни, мужья или родственники, которые ну никак не хотят понять ее, бедную и несчастную). Зато Дмитрий Александрович обожает сплетни, козни и интриги – сам фору даст любому по части их плетения.

- Я вообще-то по делу, а ты как обычно…

- Дим, не начинай, - отмахиваюсь от Проскурина, как от назойливой мухи, потому что свои мозги я ему не подарю, а пытаться переубеждать в чем-то друга, с которым знакомы уже дай Бог памяти, сколько лет, нет никакого желания.

К нему надо просто приспособиться, и периодами не воспринимать всерьез, что я с блеском делаю уже долгие годы.

- Союз журналистов* в этом году ввел новую премию**, - Дмитрий Александрович становится серьезным, смотрит мне пристально в глаза и, по всей видимости, ожидает какой-то реакции от меня. Может, в обморок свалиться для приличия? – И я хочу ее получить.

- Могу только удачи пожелать, - пожимаю плечами и развожу руками в стороны. – Я-то здесь причем?

- Без тебя мне не справиться, - печально вздыхает Димасик, но я не ведусь. Знаю, как он умеет давить на жалость, чтобы добиться нужного результата. И так же прекрасно понимаю, что все проблемы сейчас мой драгоценный начальник хочет переложить на мои плечи. Поэтому…

- Дим, я… - пытаюсь сказать категоричное “нет”, однако шеф меня перебивает:

- Помоги мне, Даш!

Вот чувствую, сейчас начнется самое интересное. Спрашивается, чего я до сих пор не свалила из страны, чтобы понежиться на солнышке? Ведь собиралась же, и даже туры подыскивала. А все моя неизменная лень – теперь придется пожинать ее плоды во всей, так сказать, красе.