«Хм-м, Магда никогда не позволяла себе таких вольностей. Что-то не так.»

– Неужели ты не соскучился? – тихо спросила она.

Поднял руки, слегка приобнимая в ответ.

– Ты ведь знаешь ответ на этот вопрос.

Конечно, я скучал. Тосковал по ней, хотя в этой самой комнате, два года назад клялся, что никогда не захочу её видеть.

– Всё ещё злишься?

– Я не знаю, – честно признался.

Она отстранилась внимательно вглядываясь, казалось, в самое нутро.

– Я не хочу, чтоб ты «читала» меня!

– Я этого и не делаю, – мягко ответила Магда. – Сейчас ты видишь взгляд матери, которая волнуется о своём сыне.

Убрал руки, разрывая объятия.

– Сама же нарушаешь свои правила?

– Нас никто не слышит. Я поставила барьер.

– Зачем?

– Давай присядем? – вопросом на вопрос ответила ректор.

Магдалена вернулась к столу, жестом приглашая занять одно из кресел напротив.

– Как поживает Сорн?

– Всё хорошо. Я оплатил все счета в больнице, ей сделали пластику, и она теперь снова... она.

– Мой вопрос был не о внешности.

– Мы общаемся, – уклончиво ответил.

– Как часто?

– Это допрос?

– Нет, что ты, – поспешила заверить Магда. – В скором времени твоя жизнь изменится, и мне хотелось бы не травмировать девчушку ещё больше.

Сцепив зубы, промолчал.

«Разговор коснулся скользкой темы, Сорн всегда была и будет моим слабым местом и мать это знает.»

Так было заведено на Авалоне да и во всём мире. Наставничество. Если тебе не посчастливилось обрести свою половинку, ты мог выбрать в пару кого угодно и обучаться вместе, платно, на любом факультете Авалона, кроме военного. Он был наставником Сорн и подвел её…

– На Авалон прибыла девушка...

– О, прошу, не начинай! – всё же не выдержал, вскочил меряя шагами кабинет. – Ещё одна девушка! Сколько их уже прибыло на Авалон? Я знаю, что ты видишь, – мои губы сжались в одну тонкую линию, – ты видишь меня пилотом, но я могу быть тьютором боевых искусств на младших курсах. У меня прекрасно выходит учить. Я сказал тебе тогда и сейчас повторю, кроме Сорн мне никто не нужен. Мы уважаем и понимаем друг друга. Я готов прожить с ней всю свою жизнь…

– А она?

– Что? – хищно повернул голову в сторону матери.

– Она готова? – Её глаза, казалось, пылали. Я знал, что сейчас она видит нашу судьбу, как на ладони. – Вы иногда спите вместе, проводите досуг, у вас есть общие воспоминания. Но когда, украдкой, ты наблюдаешь за ней, что ты чувствуешь? Вожделение? Гордость? Радость от того, что она рядом с тобой? Твоё сердце замирает при одном лишь взгляде? Ты боишься её потерять? По-настоящему, как часть себя самого?

– Мама, – давно я не произносил этого слова. – Пожалуйста, не надо...

– Тебя разъедает чувство вины, – продолжала она. – Такое сильное, всепоглощающее чувство вины, что ты готов всё сделать для неё. А хочешь, я скажу тебе, что чувствует она?

– Нет, – ответил поспешно.

– Страх... Страх, что однажды ты снова повторишь то, что случилось в этом самом кабинете. И она рада, что у неё нет дара Всевидящих, потому как она бы бежала от тебя сломя голову, потому что ей страшно оказаться с тобой в Вольбране. Она представляет машину, как огромную железную могилу. Думаешь, я не знаю, что ей снится?

– Чего ты хочешь? – я начинал выходить из себя. – Чтоб я её бросил? Бежал с распростертыми объятиями к той, на кого ты укажешь пальцем?!

– Не говори так. Из твоих уст это звучит слишком грубо. Я хочу помочь. Как любой родитель, хочу избавить тебя от трудностей. Я просто хочу… чтоб ты был счастлив.

Презрительно хмыкнул:

– Зачем тогда эти условности? Если ты уже и так всё знаешь? Просто подложи её под меня. Думаю, для Вольбрана будет достаточно пары жарких ночей, проведенных вместе. Да и она, скорее всего, жаждет поскорее очутится в моей постели, верно?