Алый полумрак колыхнулся движением, и вдруг вспыхнул яркий красный свет. Это зажглись многочисленные факелы, прикрепленные к стенам. Вдоль стены стояла длинная шеренга мужчин в  кроваво-красных  плащах с капюшонами. Плащи были запахнуты не полностью, обнажая одно голое бедро. На лицах белели полумаски, закрывающие глаза, но оставляющие открытой нижнюю часть лица. Посреди подвала стояла скульптура: обнаженный мужчина с торчащим членом, вокруг которого обвился змей. Рядом со статуей стоял маленький столик, а нем лежала та самая книга, которую я украла в кафе.

Ко мне подошел Дан. В руках он держал ажурную черную полумаску.

– Надень это, – велел он.

Я послушно надела маску. И вдруг пол качнулся под ногами. Всё стало каким-то ярким, выпуклым, искаженным, как в кривом зеркале. Стены двинулись ко мне, лица мужчин задвоились. Я попыталась сорвать маску, но она намертво приклеилась к моему лицу. Меня охватил ужас.

– Снимите это с меня! – завизжала я, пытаясь ногтями поддеть край маски.

Мужчины вдруг хором издали такой странный звук, похожий на протяжное:

– Ооооомммм!

Их плащи распахнулись, и я поняла, что настал тот страшный миг, которого я так боялась. Меня сейчас коллективно изнасилуют. Иначе почему они голые под плащами? И у всех торчат какие-то нереально огромные члены. Вообще-то я не великий специалист по этому делу. За свои двадцать три года живьем видела только два мужских достоинства, не считая интернета.

Одно мельком на неудачном свидании, когда кавалер потратил крупную сумму на ужин в дорогом ресторане, и после это решил, что я обязана ему отдаться. Я думала по-другому. Поэтому ему ничего не обломилось. Но штаны он успел снять, чтобы продемонстрировать мне свою главную гордость. Второе увиденное мной воочию мужское достоинство принадлежало Владу. Он очень гордился своим размером. Но у него была ровно половина того, что было у этих мужиков в алых плащах.

Я, недолго думая, бросилась к выходу из подвала. Не думать! Не гадать! Просто бежать, задыхаясь, из последних сил, а там будь, что будет!

Я добежала до двери и рванула на себя ручку. И в этот момент сильные руки Эрика сжали меня железными тисками.

– Пусти! – изо всех я лягнула его, норовя попасть "шпилькой" по пальцам ног.

Может быть, это даст мне хотя бы пару секунд форы!

– Ты совсем дурочка, да? – Эрик резко развернул меня лицом к себе. – Куда ты бежишь? Почему ты не можешь просто смириться?

– Смириться? – задохнулась я, – с тем, что меня пропустят через строй этих жеребцов? Может, мне еще самой раздеться, чтобы им удобнее было?

Эрик схватил меня на руки и молча понес в центр подвала, к столику с книгой. Я, выгнувшись дугой, сопротивлялась, как могла, но вырваться из его железных тисков было совершенно невозможно.

– Меня поражает, какого ты высокого о себе мнения, ведьма, – сухо отчеканил Дан. – Ради твоего тела никто не стал бы тебя похищать из другого мира. Для этого у нас есть другие девушки, более покладистые и фигуристые к тому же, – он презрительно оглядел меня с головы до ног. – Нам нужно не тело, а твои мысли. Вернее, способность оживлять чужие мысли и фантазии. Талант эмпата, понимаешь?

Это заявление совсем сбило меня с толку. Не тело? Мысли? Что в них такого особенного? А голые мужчины тоже для мыслей? Он надо мной так изощренно издевается?

– Я не понимаю о чем вы говорите, Дан. Какой еще талант эмпата?

– Тот, который передается в твоей семье по наследству. И от которого сошла с ума твоя мать, – объяснил Дан. – Эмпатия – это дар не только улавливать чужое настроение и мысли, но и воссоздавать их в реальности. А ведьмы- эмпатки вроде тебя способны оживлять чужие мысли настолько точно, что их не отличить от реальности. Но среди этих ведьм есть каста ибранных, способных оживлять сексуальные фантазии той, что подарила женщинам оргазм. Той, что научила своих дочерей любить по-настоящему. Упиваться мужским телом. Жить ради чувственности. Той, которая умерла из-за того, что была неспособна отказаться от своих страстей – Лилит.