А у этих младших соратников были свои товарищи, своя опора… И ряд выстраивался так: Сталин… Берия… Курчатов… Харитон… Духов… Терлецкий… Гречишников…

С августа 1948 года замыкающим в этот славный строй встал Фишман.

И в новом деле ему предстояло сделать многое.

КАК МЫ УЖЕ знаем, на предприятии Давид Абрамович встретился со своим давним коллегой и другом Владимиром Федоровичем Гречишниковым, с которым работал во время войны на танковом заводе № 76 в Свердловске. Становление Гречишникова на новом месте – уже как конструктора ядерных зарядов – к тому времени закончилось, и он руководил конструкторской группой в отделе Терлецкого, куда был назначен и Фишман. Забегая вперед, скажу, что позднее, в 1952 году, Гречишников стал начальником отдела, а Фишман – начальником одной из конструкторских групп.

С этими двумя именами, к слову, связан один позднейший трагикомический эпизод, в котором отразились некоторые уродства того времени… Начало пятидесятых годов… Обстановка в стране достаточно накалена, и вот один из «бдительных» работников технического отдела конструкторского сектора обнаруживает на подкладке демисезонного пальто Давида Абрамовича… иностранную (!?) этикетку.

Все понятно: заслан!

В политотдел «Объекта» (где, увы, одиозные личности имелись) покатилась бумажная «телега». И одному Богу известно, куда бы могла «увезти» она судьбу Фишмана, если бы не Гречишников… Владимир Федорович засвидетельствовал, что пальто Давид Абрамович выменял в Свердловске на буханку хлеба, а буханку получил на заводе в премию за успешную разработку оснастки для испытаний танковых дизелей.

Однако теперь под ударом оказался уже Гречишников – он нажил в политотделе недругов. Через какое-то время в отделе Гречишникова возник конфликт: беспартийный Фишман был назначен заместителем начальника отдела, с чем не соглашался секретарь партбюро. Владимира Федоровича вызвали на заседание политотдела. Как назло, именно в тот день проводил важное совещание заместитель Харитона Кирилл Иванович Щелкин (впоследствии Трижды Герой Социалистического Труда). Совещание затянулось, Владимир Федорович активно дискутировал, горячился и напрочь забыл о партийном вызове. Спохватился уже в восьмом часу вечера, заторопился, но тут замороченный долгим обсуждением Щелкин умудрился, совершенно нечаянно, конечно, прищемить Гречишникову дверью пальцы. Ни в какой политотдел Гречишников не попал и был – «за неуважение к политоргану», единогласно исключен политотделом из рядов ВКП(б). Владимира Федоровича это совершенно ошарашило, но что делать…

И вдруг…

Вдруг буквально через несколько дней на «Объект» приходит Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении ряда специалистов за успешное выполнение заданий по первой водородной бомбе РДС-6с. И Владимиру Федоровичу Гречишникову присваивается… звание Героя Социалистического Труда и присуждается Сталинская премия I степени. Конфуз… Конечно – для политотдела.

Гречишникову срочно предложили написать заявление о восстановлении в партии. Однако тут уж исключенный заупрямился: сами, мол, исключали, сами и выпутывайтесь. «Дело», естественно, «замяли».

Но это все было еще впереди – и неприятности, и радости. Пока же шел 1948 год, и не то что до РДС-6с, но и до РДС-1 было немало дней работы по фактически военному графику.

В ПЕРВЫЕ же дни Духов и Гречишников представили Давида Абрамовича Харитону. Встреча прошла в «Красном Доме» – так скорые на прозвища сотрудники «Объекта» назвали комплекс затейливых зданий, сложенных из старинного красного кирпича, где когда-то размещалось бывшее управление Саровской пустыни. Разговор шел о плане работ по конструкции – как тогда говорили – «единицы» (РДС-1).