Люди на палубе молча проводили глазами пластиковую бутылку из-под какого-то напитка, проплывающую мимо.

– Вот вам и красота, – мрачно усмехнулся Лобанов. – По центру океана плавает мусор!

– Ещё в середине прошлого века Тур Хейердал описывал струи мусора, среди которых плыл его легендарный плот «Кон-Тики», – задумчиво сказал Дрёмов. – С тех пор ничего не изменилось, точнее, мусора стало гораздо больше.

– Всё, чем пользуется человек, – добавил Пальковский с сожалением, – он превращает в отходы.

– Такова природа человека, – пожал плечами Лобанов. – Тупик эволюции, а не вершина, как говаривал один замечательный сатирик. Интересно, существует ли во Вселенной иной способ переработки информации и материи, после которого остаются не отходы, не мусор и грязь, а качественно новое вещество, новая материя, новое совершенство? Как вы думаете, товарищ майор?

Последний вопрос предназначался Вершининой, но ответила она не сразу, односложно:

– Не знаю… хотелось бы верить.

На палубу спустился капитан Брайдер.

– Майор, мы готовы к продолжению рейда. Получены рекомендации с базы, ознакомьтесь. – Брайдер протянул Вербову конверт.

Денис вынул из конверта листок бумаги.

– Посветите.

Матрос, минутой ранее осветивший воду, подошёл ближе, включил фонарь.

Вербов пробежал глазами текст сообщения, скомкал листок, сунул в карман.

– Поговорим в посту управления, капитан.

– Надо погружаться, через десять минут над нами пролетит американский спутник.

– Хорошо, уходим.

Полезли на корпус рубки, по одному ныряя в люк.

Лобанов помог Вершининой, дождался в рубке Вербова.

– Что нам скинули?

– Американцы подогнали к берегам Антарктиды два эсминца и две подводные лодки. Туда же направился их авианосец «Трамп». Мы вполне можем наткнуться на них. Задача осложняется.

– Кто предупреждён, тот вооружён. Они нас не обнаружат, да и не знают, что мы на подходе.

– Всё равно придётся работать по ВВУ.

– Что такое ВВУ?

– Императив тревоги, аббревиатура слов «внезапно возникшая угроза».

– Ничего, не впервой, – осклабился Лобанов, провожая глазами Вершинину. – Эту машину не зря называют истребителем подводных атомоходов, прорвёмся.

– Не хотелось бы начинать подводные войны.

– Это никому не хочется. Идём, чего встал?

– Я должен поговорить с капитаном.

– Тогда я к себе, пойду успокою чекистку. – Лобанов исчез в люке.

Вербов оглядел рубку, заполненную сиянием индикаторных панелей.

Дежурная смена офицеров и матросов спокойно работала, привычно вслушиваясь в звуки внешнего мира и всматриваясь в приборы, стерегущие покой огромного подводного корабля. Их голоса звучали буднично, лица отражали деловитую сосредоточенность, все прекрасно знали своё дело, и Вербову невольно передалась атмосфера слаженности и безмятежной уверенности, сплачивающая коллектив больше, чем приказ капитана.

В рубке появился Брайдер.

– Ныряем!

Пояс приборных панелей отозвался серией индикаторных вспышек. Лодка ощутимо шевельнулась.

Брайдер поговорил со старпомом, подошёл к Вербову.

– Мне предписано идти в море Росса. Под шельфом машина поступает в полное ваше распоряжение. Только что получено ещё одно сообщение с базы.

Вербов напрягся.

– Да?

– Неизвестный беспилотник свалился на шахту у станции «Южный полюс» и разрушил корпус обслуживания. Связь с подводным роботом в озере потеряна.

Вербов сжал зубы.

– Неизвестный беспилотник?

– Сделан в Израиле, но запустить его мог кто угодно.

– Там куча антарктических станций других стран.

– Вряд ли это сделали полярники, скорее – военные, с борта одного из эсминцев. Большие дроны обладают дальностью полёта до пятисот километров.