Удар!

Часть врагов, сбитых стрелами, слетела с коней прочь, остальные завыли, загикали, пытаясь перестроиться, окружить… Ан не тут-то было, чай, не в чистом поле война, не степь – город, попробуй тут развернись. На улицах – ну, никак… а вот на площади, у мечети…

Предводитель ордынцев, в золоченом, с серебряной полумаской шлеме и в изысканно переливавшейся кольчуге с большим зерцалом, махнул шестопером, направляя своих людей на прорыв… Да не обязательно прорываться – сбить, сместить, сдвинуть ушкуйников к площади, а уж там окружить…

– Поддаемся! – отмахиваясь саблей, передал по цепочке Егор. – Отходим… Медленно, не ломая строй.

Так и шли, как сказал Капитан Удача, отступали не торопясь, маленькими шажками, не обращая никакого внимания на жуткие вопли нападавших, укрываясь стеной щитов от града стрел. Кто-то уже упал замертво, кто-то стонал… раненых, по возможности, подбирали, тащили с собой.

А враги напирали, их становилось все больше и больше – или это просто расширилась улица…

– Хур-а-а-а!!! – заорали, бросаясь в очередной натиск, татары, и вождь их в златом шлеме взмахнул шестопером: – Вперед!

Вожников оглянулся, увидев сразу за собой вымощенную аккуратными камнями площадь. Кругом платаны, кусты – зелень, посередине – изящный фонтан с искристой свежей водой. Напиться бы! Увы, некогда… Теперь лишь бы ребята не подвели, справились бы, успели… Жаль, минарета не видно – забор.

Ладно, менять план уже некогда, пусть уж будет, что будет:

– Слушай сюда! Приготовились… По сторонам – брысь!!!

Может быть, и не по-уставному прозвучала команда, да зато оказалась весьма даже действенной – ратники Вожникова со всей возможной резвостью расступились, пропустив мимо себя понесшихся во весь опор врагов. Те, грозно крича, выскочили на площадь – туда ведь и надо было, туда и рвались, закружили, заулюлюкали…

Что-то сверкнуло на минарете. Один раз.

И тут же упал в толпу всадников тяжелый камень, поразив сразу с десяток, в том числе и того, в золотом шлеме, главного. Где-то поблизости вякнули пушки, ударил и стреломет – полетели, звеня, длинные стрелы, насаживая ордынских воинов… словно жуков.

– Ай, атаман, молодец! – взмахнув саблей, ухмыльнулся во весь рот Никита Кривонос. – Лихо! Татарва сама себя бьет! Сейчас… сейчас я им и помогу.

– Обожди с помощью, Купи Веник, – осадил его Егор. – Тут и без тебя управимся, давай-ка вон, бери Федьку с Акимом, да ищи со своими парнями пушки, баллисту, стреломет. Живенько!

– Сладим, мой атаман! – радостно заверил ватажник и крикнул своим: – Эй, Митря, Махоря, Онисим!

Едва они ушли, Окунев Линь опустил окровавленный палаш и радостно указал в небо:

– Дым! Белый дым… А вон там еще.

– Наши взяли город, – облегченно улыбнулся Капитан Удача.

Вожников сам себя так прозвал – для себя. Как-то само собой вышло. Черт побери, а ведь неплохое прозвище. Капитан… А ведь Микифор Око, он, получается, не генерал-майор, а контр-адмирал, так выходит? Хотя Микифор и на суше не хуже, чем на воде, действовал. Харизматический человек, пассионарий, конкистадор – как еще обозвать-то?

Белый дым стлался над взятым на сабли городом, белый дым полной победы. Приветствуя освободителей, радостно кричали многочисленные рабы, многие плакали навзрыд, не стесняясь, а кое-кто уже побежал мстить своим бывшим хозяевам. Размашисто крестясь, невольники хватали ватажников за руки, тащили за собой, показывали – здесь вот богатый дом, а там, стервецы, все свое золото в выгребной яме спрятали – пусть теперь сами за ним и ныряют.

Белый дым стлался над городом, белый дым…