(б) власть правительства неизбежна, абсолютно необходима и намного лучше, чем неописуемое зло, которое воспоследует за его падением. Союз церкви и государства был одним из древнейших и наиболее успешных из этих идеологических приемов. Правитель был либо помазанником божьим, либо, как в случае многих восточных деспотий, сам являлся богом, так что любое сопротивление его правлению было богохульством. Государственные жрецы выполняли основную интеллектуальную функцию – обеспечение народной поддержки и даже поклонения правителям[15].

Другой успешный прием – внушить страх альтернативной системы правления или отсутствия правления. Поддерживалось мнение, что нынешние правители предоставляют гражданам жизненно необходимую услугу, за которую они должны быть чрезвычайно благодарны, – защиту от случайных грабителей и преступников. Государство, защищая собственную монополию на хищничество, действительно, заботилось о том, чтобы свести к минимуму частную и несистематическую преступность; государство всегда ревностно относилось к своему заповеднику. В последние столетия государство особенно преуспело в нагнетании страха перед правителями других государств. Поскольку поверхность земного шара была распределена между государствами, одной из основных доктрин государства было отождествление себя с территорией, которой оно управляло. Поскольку большинство людей склонны любить свою родную землю, отождествление этой земли и ее народа с государством стало средством заставить естественный патриотизм работать на пользу государству. Если «Руритания» подвергалась нападению «Валдавии», первой задачей государства и его интеллектуалов было убедить народ Руритании, что атака направлена именно на них, а не просто на правящую касту. Тем самым война между правителями была превращена в войну между народами, каждый народ защищал своих правителей, ошибочно полагая, что это правители защищают их. Этот прием «национализма» имел успех только в рамках западной цивилизации и лишь в последние столетия; еще не так давно основная масса подданных воспринимала войны как ничего не значащие сражения между различными группами знати.

Идеологическое оружие, применяемое государством в течение столетий, изощренно и многообразно. Одним из лучших является традиция. Чем дольше государству удавалось сохранять свое правление, тем мощнее становилось это оружие, так как теперь династию Х или государство У поддерживает кажущийся вес вековых традиций[16]. Поклонение предкам становится не слишком тонким средством поклонения древним владыкам. Самая большая опасность для государства – независимая интеллектуальная критика; нет лучшего способа подавить такую критику, чем объявить любой одинокий голос, любого высказывающего сомнения как осквернителя мудрости предков. Другая мощная идеологическая сила заключается в принижении индивидуальности и возвеличивании коллективности общества. Первоначально идеологическая опасность правлению может проистекать только от одной или нескольких независимо мыслящих личностей, поскольку всякое правление подразумевает согласие большинства. Новая идея, не говоря уже о новой критической идее, по необходимости зарождается как особое мнение меньшинства; поэтому государство должно подавить такие взгляды в зародыше, высмеивая любые взгляды, идущие вразрез с мнением масс. Максимы «слушай только своих братьев» и «подстраивайся к обществу» становятся идеологическим оружием для подавления индивидуального инакомыслия[17]. Благодаря таким мерам массы никогда не узнают, что король голый