– Так вот что, парни: надо найти земляное масло. Помните, как в Ливнах? Устроим пожар.

Парни переглянулись – пожар был самым страшным бедствием городов. Деревянные постройки горели жарким пламенем, а поскольку дома в городе стояли плотно, в скором времени пожаром оказывалась охвачена вся улица, и часто выгорала значительная часть города.

– Нет, дом и деревню жечь не будем. Подожжем забор, все холопы кинутся тушить, в суматохе я и проскочу, тем более в переполохе на лай собак никто внимания не обратит.

– Ну, коли так, – облегченно вздохнули хлопцы.

Полдня ушло на поиски по окрестным селениям земляного масла. Нашли небольшую корчажку, должно хватить.

Снова вышли на опушку. Дворец погружался в темноту, электричества не было, телевизоров – тоже; стемнело – все ложились спать, чего попусту лучины или светильники жечь, но и вставали рано, сразу после восхода солнца.

Решили так: хлопцы обольют забор нефтью в нескольких местах, подожгут и сразу уходят; когда забор разгорится и возникнет суматоха, я проникну в дом. Сколько я там пробуду и как выберусь – будет видно по обстоятельствам, поэтому, чтобы не привлекать внимание, хлопцы уходят в соседнюю деревню, где остались сани, и сидят в теплой избе, ожидая меня. С собой я брал только нож и масляный светильник. Сабля и топор мне только будут помехой.

Наступила ночь, изредка побрехивали собаки в деревне. Темно, лишь взошедшая луна скупо освещала местность.

– Пора!

Парни перекрестились, хором пожелали мне удачи и ушли. Я стоял на опушке, глядел на темные дома, но так и не смог увидеть хлопцев. Неожиданно в нескольких местах появилось пламя – забор загорелся. Какое-то время было тихо, затем в доме захлопали двери, раздались крики. Пора и мне на выход.

Я вышел на дорогу, навстречу мне бесшумными тенями поднимались мои товарищи. Я скинул им на руки свою шубу – уж больно тяжела, да и движения сковывает – и налегке, только в кафтане, пошел к дому.

Пожар пока никто не тушил, по двору лишь бестолково метались люди, а уж от женских криков и визга происшествие казалось вселенской катастрофой.

Я обежал забор, зашел сбоку. Никого. Просочился сквозь высокий тын, оказавшись во дворе. Мама родная, по двору метались полуодетые холопы, то хватаясь за ведра, то крича:

– Багры давайте!

Полное броуновское движение; организатора не нашлось, да мне это и на руку. Бочком, укрываясь от лишних взглядов, подошел к бревенчатой стене, вжался и оказался во внутренних покоях. В доме было пустынно, все были на улице. Почти бегом пробежал по коридору, распахивая двери: людская, спальня, кухня, кладовая – не то. По лестнице метнулся на второй этаж, снова открываю двери: гостиная, трапезная, спальня – не то. Оп! Закрытая дверь. Посмотрим. Я сунул голову сквозь стену – кабинет. Мне туда. Прошел. От горящего забора через слюдяные оконца проникало достаточно света, чтобы сориентироваться. Почти в центре большой комнаты стоял стол, слева от него, у стены, нечто вроде бюро. Мне – туда. Подошел, открыл крышку – пергаменты, стопка чистой бумаги, чернильницы, перья, песочница для осушения написанного. Никаких документов нет. Сбоку ящички. Дернул один, другой – закрыто. И что занятно, нигде ни замочков, ни скважины для ключа. Не иначе, хитрый запорчик где-то есть.

Я пошарил по боковым стенкам – пусто, запустил руку вниз. А это что такое – небольшой деревянный выступ. Повернул – не удается, нажал – внутри что-то щелкнуло, и обе дверцы приоткрылись.

Секрет Полишинеля!

Это уже интересно – бумаги и пергаменты с записями, на некоторых видны следы сломанных сургучных печатей. Ну-ка, ну-ка, посмотрим. Я вытащил бумаги из верхнего отделения, подошел к окну. Пожар и суматоха продолжались. Так, подушная перепись крестьян, дарственная от государя на землю, закладная, вексель, расписка дворянина Ильина. Ничего интересного.