– Федь, расскажи о себе, о ребятах, о наших девчонках, – попросила Мила и сделала длинный вдох.

– Ты сейчас куришь? – спросил Федор, лихорадочно соображая, о ком из одноклассников он может хоть что-нибудь сказать.

Напрягши память, спецназовец понял, что практически ничего не знает ни об одном из них. Конечно, имея возможности аналитического отдела ГРУ, можно было за неделю узнать самые интимные подробности о жизни любого человека, но особых потребностей в этом Федор не испытывал. Ведь только Милка была лучом света в серой школьной жизни. Именно лучом, который промелькнул и погас, оставив после себя сладкую ноющую боль. Федор много раз, уже имея возможности ГРУ, давал себе слово найти Милку, но каждый раз боялся. Боялся ее пристального взгляда, скептической улыбки, колкого язычка.

– И тебе советую закурить, – усмехнулась Мила.

– Да практически никого из одноклассников не видел, и особо не хочу. У каждого из нас за плечами прожитая жизнь, ошибки и правильные ходы, которые в конечном итоге тоже оказываются ошибками, – устало сказал Федор.

– Это все общие слова. Расскажи подробнее о себе. Кем ты работаешь? Что делаешь у нас в стране? – зачастила Мила.

– Тебе с конца отвечать или с начала? – спросил Федор, быстро вспоминая сегодняшнюю легенду.

– Стоп! Позвони мне завтра в это же время или пришли электронное сообщение. Адрес ты знаешь! – быстро сказала Мила, и в трубке раздались короткие гудки.

– О, опять рожа засветилась! Что произошло? – спросил Зуб, устраиваясь с бутылкой фанты напротив Федора.

– Выкини немедленно эту гадость! Ею только грязные автомобильные стекла мыть! – приказал Федор, мечтательно улыбаясь.

– Ты сейчас похож на влюбленного десятиклассника! Стыдно, товарищ капитан третьего ранга! Начинайте думать о задании! Не нравится мне твое настроение. Она же старая, как мы с тобой. Сотни молодых девчонок готовы по первому кивку прыгнуть к тебе в постель. Не говоря уже о собственной жене!

Федор достал ноутбук и, выйдя в Интернет, застучал по клавишам:

Федор набрал электронный адрес Милы и отправил два четверостишья.

Пальцы сами застучали по клавиатуре:

«Давно, с самого детства, никому не писал стихов – а вот только услышал твой голос, сразу снова появились стихотворные строчки. Как-то смешно! Взрослый мужик, на исходе пятого десятка, пишет стихи, как сопливый мальчишка! Но ничего не могу с собой поделать. Извини, если рифма не в цвет, но ты у меня уже много лет стоишь перед глазами с веточкой липы в руке», – дописал Федор и отправил письмо.

Открутив пробку с бутылки пива, он сделал большой глоток, откинулся на спинку кресла и принялся рассуждать:

«Сколько лет прошло, а чувства живы до сих пор! Весьма странно. Вроде и образ не помню, только глаза, чистый овал лица и нежные губы. Ах, какие у тебя, Мила, были нежные губы! Как ты целовалась!»

Федор снова перенесся на много лет назад и вспомнил девочку на физкультуре, у которой были такие смешные ямочки под коленками и черные сатиновые трусики с оборочками. Уже давно половина девчонок в классе носили обтягивающие шелковые и нейлоновые плавки, которые скорее раздевали, выставляя напоказ прелести девичьих тел, а вот у Милки все было скрыто, но в то же время эти ямочки под коленками заставляли Федора прямо дрожать от нежности.