Буквально через несколько километров увидели танковую колонну на марше, но прошли стороной, и огонь по ним открыть не успели. Как ни старался Тихон, сосчитать боевые машины он не смог. Р-р-раз! – и колонна промелькнула мимо за несколько секунд. Но место ее нахождения и направление движения он приблизительно запомнил.

Тихон с беспокойством поглядывал на стрелку указателя топлива – она неумолимо клонилась к нулю. Надо возвращаться, а Захар все еще ходил галсами и выискивал немчуру. Увлекся, сообщить бы ему. Однако его мысли и беспокойство как будто передались ведущему, и он повернул свой истребитель к линии фронта.

Только появление советских истребителей не осталось незамеченным, и немцы сообщили о них на свои аэродромы. К тому же они поняли, что истребители проводят разведку, иначе бы они уже штурмовали вой-ска. Не упустить разведчиков с добытыми данными стало их главной задачей.

До передовой оставалось двадцать-тридцать километров, а это несколько минут полета. «Яки» стали набирать высоту, чтобы проскочить линию фронта без обстрела с земли.

Тихон, непрерывно крутивший головой, заметил сверху и сзади четыре точки. «Худые»! Догоняют быстро. Тихон нарушил радиозапрет.

Всего-то и успели они набрать три тысячи метров с небольшим.

Захар решил в бой не ввязываться – топливо на исходе, а уйти за счет набора скорости на пикировании. Его истребитель перешел в пологое планирование. Тихон не отставал, только все чаще оборачивался.

«Мессеры» медленно догоняли. Конечно, у них преимущество в скорости, мощные моторы и лучше аэродинамика. Немецкие пилоты старались их догнать, завязать бой над своей территорией. Огонь открыли издалека, но на таком расстоянии попасть можно было только случайно.

«Яки» набрали в пикировании максимальную скорость и уже проскочили передовую на бреющем, как Тихон увидел, что на крыльях «Яка» Захара стала рваться обшивка и отлетать клочьями. Крылья на Як-1 были деревянными, обтянутыми фанерой, оклеены полотном и покрыты лаком для защиты от влаги. Но предельных скоростей они не выдерживали. На высоте пяти километров в горизонтальном полете «Як» развивал скорость 569 километров в час, а на пикировании – больше. У земли воздух более плотный, вот обшивка и не выдержала.

Истребитель Захара задрал крыло с отлетающей обшивкой, ведущий понял – надо спасаться самому. Фонарь кабины сдвинулся, Захар неуклюже выбрался и перевалился через борт. Тут же раскрылся купол парашюта. До земли было двести метров, и Тихон испугался – успеет ли купол погасить скорость? Но помочь ведущему он ничем не мог.

Навстречу немцам промчалась четверка «ЛаГГов» соседнего полка, и Тихон перевел дух. Драться одному против четверых немцев – значит быть сбитым, без шансов на победу. Ничего, Захар приземлился на своей территории, если не покалечился, и его быстро найдут наземные войска и доставят на аэродром. Тихон же любой ценой должен сообщить разведданные в штаб.

Тихон приземлился на своем аэродроме, и только стал заруливать на свою стоянку, как двигатель чихнул и заглох. От соседней стоянки, где обычно располагался самолет Захара, бежал механик:

– Захар где? Что случилось? Сбили?

– С парашютом выбросился, уже над нашей территорией. Скоро должны привезти.

– Ну слава богу! – и перекрестился. На фронте атеисты начинали верить во все – в бога, в приметы, лишь бы выжить.

Тихон направился в штаб и доложил о происшествии.

– Где Емельянов парашютировался?

Тихон нашел на карте место и ткнул пальцем.

– Если бы не наши «ЛаГГи», амба была бы.

Начальник штаба стал звонить в штаб корпуса ПВО – он был сформирован еще 22 января. Поговорив, отложил трубку.