– Ты… ты… ты… ты… – однако, сколько я не пыталась, я не могла подобрать по-настоящему обидного нарицательного имени, чтобы выразить и мое разочарование, и презрение, и боль, и досаду, и отчаяние, и ярость.

– Диана, не более чем минут десять назад ты уже огласила мне список имен ласкательных, так что можешь не утруждать себя повторением! – пришел этот шантажист мне на «помощь». Он знал, что в этой конкретной игре он ведет с огромным отрывом – и откровенно торжествовал. Единственное, что оставалось мне – это, по крайней мере, не проиграть всухую.

– Я просто хочу тебе объяснить…, что бы ты понял! Даже, если, возможно, допустим, я и призналась тебе тогда в любви, то это только потому, что: либо а) я была не в себе и бредила либо б) я манипулировала тобой, чтобы тем самым замотивировать тебя сделать невероятное и вернуть меня к жизни! – и пусть эти мои идеи, подкинутые его высочеству для нелицеприятного размышления, никак не влияли на исход игры, они, я в это верила, все же подгорчили ему сладость победы.

– И тебя это удалось, – спокойно констатировал он. – Я совершил невероятное. А теперь я хочу ОБЪЯСНИТЬ тебе, что бы ты поняла: у меня всего семь дней, в течение которых я должен вывести Андрэ на чистую воду. И единственное слабое место у него – это ты. А если учесть, что обыск, к сожалению, ничего не даст, то и Эрик и твой отец – окончательно сочтут меня ревнивым параноиком. Так что не делай ошибки, Диана! Ты или со мной или против меня! Надеюсь, я достаточно точно выразился?

У меня лично не было сомнений в том, что Его Высочество – ревнивый параноик. Однако я понимала что у меня нет ни одного шанса достучаться хотя бы до проблесков его здравомыслия, поэтому я спросила:

– Если я поцелую тебя, как ты того хочешь то, ты отдашь мне рубашку?

– Если ты действительно сделаешь всё как надо, то отдам. И, кстати, забудь о том, что я просил тебя проявить… хммм… заинтересованность. Мне теперь даже больше на руку, если будет заметно, что ты просто позволяешь себя целовать. Разрешаю выглядеть несчастной во время нашего поцелуя настолько, насколько твои актерские таланты тебе позволят! – его голос сочился от желчи.

Честно говоря, очень хотелось включиться в полемику и ответить достойно и обстоятельно на выданное мне разрешение, но ядовитое Высочество, явно, именно этого от меня и ждал, поэтому пришлось сцепить зубы, и затолкать назад рвущуюся наружу эпитафию по случаю безвременной кончины мозгов и совести у потерявшего страх и чувство собственного достоинства Высочества. И, только Звездной дракон знает, чего мне это стоило!

– Спасибо за проявленное доверие в отношении моего актерского таланта, – церемонно поблагодарила я. А дальше, на всякий случай уточнила. – А если твой блестящий план не сработает и на этот раз? То есть, если у тебя по-прежнему ничего не будет на Андрэ, ты оставишь его в покое?

– Я в любом случае вынужден буду оставить его в покое через семь дней, так как уезжаю в далекие края, а оттуда мне будет сложно донимать его, сама понимаешь! – ядовито-надменно ответили мне.

– Хорошо, тогда договорились, – миролюбиво согласилась я, и уже даже нажала на ручку двери, и дверь даже вежливо сообщила, что она больше не смеет меня задерживать, но любопытство – оно, не только кошек губит, но и Диан сильно подставляет под информацию, которую им, пожалуй, лучше, вернее спокойней, было бы и не знать. – Рауль, ты сказал, что я попросила о поцелуе, ну и что? Ты удовлетворил мою просьбу или нет?

– А ты как думаешь? Ты умирала, этот гад рогатый, хвостатый, двукопытный все не шел… я… я… разве я мог отказать умирающей девушке в такой малости… – он криво улыбнулся.