Я сбросил скорость, прижал тормоз, остановился, поставил рычаг на «R» и поехал задом.

Когда его конопатое лицо возникло слева на уровне окна моего салона, я бесцеремонно сказал:

– What’s up? В чем дело?

– Куда ты летишь? У тебя скорость сто сорок! – ответил он, не потребовав ни моего водительского удостоверения, ни регистрационной карты.

Я усмехнулся:

– А как ты докажешь? У тебя же нет радара.

– Откуда ты знаешь?

Я изумленно посмотрел на него:

– Ты что, с Луны свалился?

Но тут он изумился больше меня:

– Why? Почему?

Мне показалось, что я просек ситуацию.

– Слушай, – сказал я. – Ты давно тут стоишь?

Он пожал плечами:

– С утра. А что?

– И ничего не знаешь?

– А что я должен знать?

– У тебя есть радио?

– Нет, радио отключилось два часа назад, и телефон тоже. А потом почему-то исчезли все машины. Никто никуда не едет. Ты не знаешь, в чем дело?

Именно это я и предположил и посмотрел на часы. Было 15.27, два часа назад весь мир рухнул на миллион лет назад, в тот век, когда не было ни радио, ни телефонов. Но этот парень, которого поставили тут, чтобы для пополнения местного бюджета штрафовать нас за превышение скорости, ничего не знает, а живет еще в прежней эре.

Я понял, что этот недотепа послан мне самим Господом Богом, чтобы я хоть как-то расслабился и перестал гнать, как безумный. Поэтому я выключил двигатель (пусть он остынет), с деланной озабоченностью почесал в затылке и сказал:

– Well, мой друг. Я могу тебе сказать, в чем дело, но ты мне не поверишь.

– Почему? – снова удивился он.

– По кочану. У меня есть новость для тебя. Ровно через двадцать часов на землю высаживаются инопланетяне.

Он пренебрежительно скривился:

– Don’t give me that shit! Не вешай мне лапшу…

– Вот видишь, – сказал я и развел руками. – Ты не веришь. Поэтому можешь выписать мне штраф хоть на тысячу баксов. Я все равно не буду платить – банки не работают.

Тут он захлопал своими рыжими ресницами:

– Ты шутишь?

– Все, что я могу для тебя сделать, – заявил я ему, – это сказать тебе, как другу: вали отсюда! Заводи свою тачку и дуй в свой участок, там тебе все скажут.

– Но у меня дежурство. Еще три часа!

– Well, – ответил я и завел мотор. – Знаешь, как в таких случаях говорят русские летчики? «Отвали, блин! Счастливо оставаться». Have a good time.

С этими словами я дал газ и помчался дальше, в Калифорнию.

В зеркале заднего обзора я видел, как этот рыжий трупер достал из кармана блокнот и записал мой номер.

Я усмехнулся, выставил из окна левую руку и показал ему палец. Все-таки хоть какая-то польза от прилета пришельцев!

В Беркли, с бензозаправки на пересечении 219-й и 64-го хайвэя, я из телефона-автомата снова позвонил домой. Кэт все еще не было дома, но Энни сказала, что мама звонила по pay-phone, из телефона-автомата, она уже едет домой и велела мне передать, чтобы я не гнал как сумасшедший, у них все в порядке. Меня это, конечно, не успокоило – что у них может быть в порядке, если в стране нет ни Интернета, ни радио, ни мобильной связи, а пол-Калифорнии панически бежит от побережья на восток?

Тем не менее я уже без спешки заправил машину up to the ring, до предела, – благо, индусы, которым теперь принадлежат все американские бензозаправки, испугавшись полного отсутствия машин на дороге, еще не взвинтили цены на бензин. Я бы купил и еще сотню галлонов про запас, но у этих лентяев не было ни пустых канистр, ни баков на продажу. Я отдал сто десять баксов за бензин (7.99 за галлон, вот сколько он стоит теперь, в 2015-м!) и еще пять долларов за бумажный стакан дрянного кофе, сел в машину и уже не со скоростью ста тридцати миль в час, а всего сто десять покатил по 64-му хайвэю. Было четыре после полудня, солнце раскаленным шаром висело над дорогой прямо перед моим капотом и слепило глаза даже через темные очки. Но с этим я ничего не мог поделать, впереди было две тысячи миль дороги прямо на запад.