- Госпожа графиня, вы сильно ушиблись… Поэтому все болит. Сейчас моя дочь, Лива, принесет теплой воды, и я промою вашу рану. Муж отправился в замок, и скоро за вами приедут. Не переживайте, все будет хорошо.

Я молчала, сообразив, что в моем положении лучше меньше говорить и больше слушать. Должно же быть какое-то разумное объяснение тому, что происходило.

- Спасибо… - поблагодарила я женщину и она улыбнулась.

- Меня зовут София, ваше сиятельство.

Я кивнула и откинулась на подушки, чувствуя невероятную слабость. Голова кружилась, а во рту пересохло.

- Можно воды? – попросила я, и женщина бросилась к комоду, на котором стоял кувшин и кружка.

- Давайте я помогу вам, - она приподняла мою голову и поднесла кружку к губам. – Вот так…

В комнату вошла молоденькая девушка в таком же странном наряде, только ее чепец был белого цвета, а не черного, как у матери. Она поставила рядом с кроватью медный таз, который принесла с собой и достала из кармана фартука аккуратно сложенные, чистые тряпочки.

- Матушка, мне помочь вам? – девушка секунду с любопытством смотрела на меня, а потом покраснела и присела в книксене. – Прошу прощения ваше сиятельство. Я – Ливи.

- Здравствуй Ливи, - я выдавила из себя улыбку, моля Бога, чтобы самообладание не покинуло меня.

Я опустила глаза и увидела свое тело, наряженное в какое-то непонятное платье, и ноги, обутые в красивые, но старомодные туфли. Даже можно сказать древние…

А мое ли это тело? Сначала я уставилась на руки, сложенные на животе – белые, холеные, а пальцы унизанные перстнями были тонкими и длинными, с красивыми розовыми ноготками продолговатой формы. Мои настоящие ногти были не очень, поэтому я наращивала их и всегда носила яркий маникюр, которого на этих руках и в помине не было. Мама…

Ноги под муслиновой юбкой выглядели стройными и длинными с изящными лодыжками, обтянутыми шелковыми чулками белого цвета с золотистой вышивкой.

Очередной приступ паники сжал мое сердце в тиски, и где-то в районе грудной клетки сперло дыхание. Дыши, Люда… Дыши глубже…

- Прилягте, ваше сиятельство, - София намочила в тазу тряпку и приложила ее к моей голове. – Нужно потерпеть сейчас.

Кожу засаднило, и я застонала, чувствуя, как она аккуратно касается раны на лбу. Интересно, сильно разбита голова?

Женщина словно прочла мои мысли и сказала:

- Рана небольшая, госпожа графиня, но нужно смыть засохшую кровь и грязь, чтобы она не воспалилась. У меня есть отличная мазь, если ее прикладывать на ночь, то вскоре от раны не останется и следа.

София обтерла мое лицо, нанесла лекарство и накрыла меня теплым пледом. Они с дочерью вышли из комнаты, а я снова провалилась в сон.

- О Боже! Астрид! Твоя голова!

Я испуганно распахнула глаза и увидела склоненную надо мной пожилую женщину с полным, одутловатым лицом. Ее светлые глаза, блеклого голубого цвета таращились на мой лоб, а тонкие губы брезгливо кривились. От женщины несло тяжелым ароматом приторных духов и меня снова начало тошнить.

Увидев, что я смотрю на нее, незнакомка выпрямилась и, сложив на животе пухлые ручки, сказала:

- Очнулась? Вот и хорошо. Вставай, и поехали домой. Придумала тоже, лежать посреди белого дня в деревенской хибаре!

- Матушка, Астрид сильно пострадала! Она не может встать и идти! – раздался мужской голос и к кровати подошел мужчина лет тридцати с небольшим. – Бедняжка!

Он был ужасно похож на матушку – такой же одутловатый, тонкогубый, с хитрыми, блеклыми глазами. Несмотря на молодой возраст, волос на его голове оставалось катастрофически мало и они уныло болтались, стянутые в мышиный хвостик.