Население Чагана потребовало убрать священника Буслаева как грубияна. «Злоба народа растет, ожидать хорошего невозможно», – доносила управа в Астрахань. Буслаева убрали[144].

В Кочковатке прихожане обвинили священника Тихона Илларионова в незаконном поступке против должности. Духовная консистория расследовала дело и согласилась с приходом. Илларионов был отозван[145].

В селе Пролейка Царевского уезда сотни людей вышли на сход, потребовав незамедлительного удаления из прихода Михаила Черняева. Селяне даже назвали фамилию нового священника – отца Николая Долгова из соседнего села, как человека с доброй репутацией[146].

В начале апреля в Приютном Черноярского уезда отец Виталий Генерозов был арестован, а церковь заперта (Генерозова спустя три недели освободили уездные власти). В Капустином Яру местный исполком решил арестовать священника местной церкви Михаила Рождественского, который успел бежать[147].

Еще один священник – Ильин – при схожих обстоятельствах бежал из села Солодушкино Черноярского уезда[148]. Удивительный конфликт возник в Ханской Ставке, где русская община была относительно невелика и состояла преимущественно из чиновников, офицеров, торговцев и других колонистов. Эти небедные по местным меркам люди были настолько недовольны «нетактичным поведением отца Сенилова», что комиссар Временного правительства вполне серьезно заявил Консистории, что та может остаться без священника. В итоге Сенилова перевели в приморское село Цветное[149].

Целые села выходили на улицы, требуя ухода дискредитировавших себя духовных отцов. Никаких большевиков и других социалистов в этих селах не было. Это было стихийное народное выступление, которое заставляет задуматься не об «обманутом народе», а об уровне доверия, которое в упомянутых селах имели назначенные из губернского центра священнослужители.

Возникали и земельные споры между прихожанами и их духовными наставниками. В поселке Болдинский[150] восемьсот человек вышли на сход, постановив отменить церковное землевладение. Территория поселка считалась собственностью Покрово-Болдинского монастыря, и астраханцы поколение за поколением платили монахам арендную плату. Никакого благоустройства вокруг своих землянок и деревянных хибар они, разумеется, не видели. Церковь пожаловалась на прихожан губернатору, но что тот мог сделать? Отправить, как в прежние времена, казаков с нагайками[151]?

Уже в конце апреля в крае действовало 13 профсоюзов. Наиболее организованным был профсоюз приказчиков, созданный еще в 1906 году. В его помещении в Театральном переулке и провел первое собрание Совет рабочих депутатов. Председателем профсоюза был меньшевик А. Иванов.

Настоящий дом профсоюзов возник в доме Мусиной на 2-й Бакалдинской улице. Здесь расположились металлисты, пекари, маляры, портные и сапожники. Еще три союза – печатников, каменщиков и чернорабочих – заняли дом Федорова на Больших Исадах. Кроме того, действовали организации судовых работников, деревоотделочников и ловцов[152]. Основными задачами рабочего движения были введение 8-часового рабочего дня и повышение зарплаты. Последнее зачастую представляло собой просто требование ее индексации ввиду роста цен.

Май ознаменовался подъемом рабочего движения.

Союз транспортных рабочих потребовал 8-часового рабочего дня, двойной оплаты сверхурочных, повышения зарплаты на 20–50 % в зависимости от имеющегося заработка, права на отпуск, права на пособие по инвалидности, трехмесячного выходного пособия при увольнении, а также гарантий заработка и сохранения рабочих мест в случае забастовки