– Так вышло. Вампиры напали на эту таверну, тяжело ранили моего ученика и убили его возлюбленную. Чтобы найти тех негодяев, я вынужден был обратиться за помощью к Флэйрин. За помощь мне Флэй изгнали из клана, – попытался объяснить я, хотя это было лишь половина правды. Ведь я виделся с Флэйрин в ночь, когда вернулся Малгар. Уже тогда мы сблизились почти до отношений любовников.

– Убили? Ту девушку-эльфийку, которую привязал какой-то вампир?! – графиня тут же вспомнила мой рассказ о Салгоре и Талонэль.

– Да. Салгор, к счастью, выжил и поправляется. Он лежит через несколько комнат отсюда. Я тебе все потом расскажу. Случилось очень многое, чтобы все пересказать быстро. Но у тебя, как я понимаю, случилось еще больше всего. Одевайся, моя дорогая. Расскажи все сначала ты, но желательно при Флэйрин. Это важно, чтобы между нами было доверие, – я застегнул на госпоже Арэнт верх сорочки, явно великоватой для нее, и подал штаны. – Надень, пожалуйста.

– Скажи правду, ты любишь меня или Флэйрин? Если любишь меня, если ты со мной не играешь, Райс, я могу многое тебе простить. Простить, наверное, все, чтобы ты не сделал. Но если ты меня не любишь, тогда просто нет смысла говорить об этом. Скажи сейчас! Я не могу больше оставаться в мучениях! – Ольвия замерла, прижимая к груди мои штаны.

– Дорогая моя, я люблю тебя всем сердцем. Поверь! Твой слуга знает какое потрясение я испытал от того рокового письма. Но есть еще Флэйрин. Теперь она мне тоже не безразлична. Наверное, тебе трудно это понять и в такое поверить, но, пожалуйста, поверь – это так. Ты сможешь понять меня, если вспомнишь, как я учил тебя разделять внимание. Когда ты одновременно удерживаешь его на разных областях сознания, когда оно есть одновременно и там, и там. Так и с моей любовью: в моем сердце есть и ты, и Флэйрин, – старательно объяснил я. – Ты же знаешь, я – маг. Причем необычный маг, имеющий опыт других миров. Во мне многое устроено иначе.

– Райс… – она покачала головой, со страданием глядя на меня. – Наверное, это возможно, но… Но мне это очень сложно понять. Давай… – она начала неумело надевать штаны, вцепившись в мою руку, чтобы не упасть. – Давай просто простим друг друга. Что будет дальше, я не знаю. Мне очень важно понимать, что ты не злишься на меня из-за письма и прощаешь за ту боль, которую я тебе причинила. Я не должна была этого делать! Но я сделала: из-за большого испуга, из-за злости на Дерхлекса, из-за сумасшествия, которое на меня нашло в тот день.

– Я на тебя не злился. Я лишь не понимал, почему ты так поступила. Чтобы понять, что я не сержусь на тебя, сейчас не нужны мои слова, – я обнял ее и поцеловал в губы. Долго, как это делал в тот последний наш день, когда мы расстались. – Идем в комнату. Дальше поговорим при Флэйрин. Не хочу, чтобы она думала, будто я что-то скрываю от нее.

– Подожди, – графиня едва устояла на ногах, когда я потянул ее за собой, слишком длинные, не застегнутые штаны спутали ее ноги.

Я помог ей с застежкой, и мы вышли. Неожиданно для меня первой заговорила Флэйрин. Она встала из-за стола, где по-прежнему лежала сверкающая горка нашей ночной добычи, и сказала:

– Госпожа Ольвия, я поняла, что с вами стряслась какая-то беда и это письмо не отражает ваши мысли и намерения относительно моего Райса. Я осуждала вас за него в разговоре с господином Ирриндом, говорила, что вы бесчестная женщина, повертели им и бросили. Но теперь начинаю понимать, что у вас были на то какие-то особые причины. Раз так, то я обвиняла вас зря.