Путь в Средний город нам был отрезан. Тут же из «Лунного Гонца» вырвался сам Юрлак. За ним еще четверо: один с саблей, трое с кинжалами. Освобождая руки, я отбросил вещмешок к стене.

– Эй, маг, не знаю кто ты, но ты слишком наступил на мою больную мозоль! – крикнул Юрлак, останавливая своих парней движением руки и давая понять, что желает сначала поговорить. – Есть предложение, которое устроит меня и тебя, если ты не дурак.

– Прекрасно. Я не люблю зря пролитой крови. Ели твое предложение не будет идиотским, то я его выслушаю, – сказал я, сомневаясь, что мы сейчас найдем понимание.

Похоже в этом сомневался и капитан Волран: держа наготове палаш, он расположился позади меня чуть слева, как бы прикрывая мою спину. Не сговариваясь, мы сдвинулись на несколько шагов к стене, освещенной факелами. Я активировал в левую руку «Острие Льда», понимая, что сейчас, магический щит теряет смысл. Ведь раненый капитан может не выстоять против двоих или троих, и тогда для меня будет важнее не защита, а подвижность и больше атакующих возможностей.

– Ты сейчас отдашь мои деньги и извинишься. Я забуду, твои слова и все, что между нами произошло. Все честно, правда? – чеканя каждое слово произнес Юрлак.

– Так же честно, как и любая игра с тобой, – усмехнулся я. – Верно, народ? – я обвел взглядом толпу ротозеев, жавшихся ближе к фасаду «Лунного Гонца» и освещенных холодным блеском Андры. В ответ раздался неясный ропот.

– Встречное предложение, куда более полезное для тебя, – продолжил я. – Мы с моим другом спокойно уходим с законным выигрышем. И ни одна сука не посмеет нам препятствовать, тем более преследовать нас. Тогда вы все останетесь живы. Правда, это тоже неплохое предложение?

– Взять их! – в ярости крикнул Юрлак.

Облегчая непростое положение капитана, я повернулся на несколько мгновений, выбрасывая вперед левую руку, пуская «Острие Льда» в ближнего из двоих набегавших. Лютым холодом пронзило кончики моих пальцев. Два ледяных конуса сверкнули в ночном воздухе голубым отблеском. Один со стеклянным звоном разлетелся на куски, угодив в мостовую. Второй пронзил набегавшего в точно живот. Раздался громкий вскрик боли.

Я успел повернуться. Успел как раз вовремя, чтобы отбросить ударом широкой кинетики троих почти добежавших до меня. Четвертого кинетика не зацепила, и я едва уклонился от взмаха его кинжала. Тут же, резким движением левой руки, всадил ему в бок еще один ледяной конус. Пожалуй, чуть перестарался – у парня посинело лицо, и изморозь выступила на коже. Так расточительно разбрасываться магией в моем положении не стоило. Перекинув кинетику в левую руку, правой я выхватил свой лувийский кинжал. Его я пока не использовал в бою. Как говорится, с боевым почином!

Я успел повернуться, убеждаясь, что у Волрана дела обстоят неплохо. Даже левой рукой он справлялся, отбиваясь от двоих наседавших с кинжалами. Все-таки капитанский палаш – штука посерьезнее, чем короткие клинки этих обозлившихся лиходеев.

Чувствуя близкое движение справа, я повернулся, сразу пуская в ход широкую кинетику, при этом не прикладывая много силы. Успел отбросить двоих. Красная физиономия Юрлака появилась сбоку от меня. У него сабля, как и у его приятеля успевшего вскочить на ноги. Сабли против моего короткого клинка – это плохо. Поэтому, пришлись ударить еще раз жестко, приседая на одну ногу, выбрасывая левую руку вперед – таков один из базовых приемов лемурийского боя. Кинетический удар был точен и сломал ногу лиходею с саблей. Он упал на мостовую, заорал, отбрасывая теперь бесполезное оружие.