— Это левая рука, — заметил Максимилиан. — Автоматон пишет правой, вы что, не обратили внимания?

Он покрутил ключ в спине автоматона, вставил ему в правую руку второй карандаш и нажал рычаг. И тут автоматон сделал то, чего втайне опасалась Аннет. Он рассмеялся.

Все было так, как нарисовала ее фантазия: фарфоровые челюсти дробно застучали, стеклянные глаза принялись вращаться в орбитах. К счастью, Поэт смеялся беззвучно, но зрелище было без того жутковатое. Аннет вскочила, взвизгнула и кинулась к Максимилиану. Тот немедленно приобнял ее за плечи.

Лазурный поэт резким движением опустил обе руки на стол и принялся писать — сразу двумя карандашами. Руки расходились на ширину листа, торопливо вычерчивали буквы и странные символы, медленно сближаясь. Затем автоматон разводил руки и принимался за следующую строку. Жужжали валики, мерно пощелкивал механизм, шуршал грифель. Максимилиан и Аннет затаили дыхание.

— С ума сойти! — потрясенно воскликнула Аннет, когда завод кончился и автоматон замер. Ей было ужасно любопытно, что такое написал Поэт, но подойти к нему она побаивалась. — Он раньше делал так?

— Нет, — не менее потрясенно произнес Максимилиан. — Никому не приходило в голову дать Поэту два карандаша одновременно. Все верно: именно так и писал Жакемар! Вы случайно запустили какой-то скрытый механизм, когда сунули ему в руку второй карандаш. Посмотрим, что он нам поведал. Сдается, сейчас мы узнаем страшную тайну.

— Что это такое? — спросила Аннет, когда Максимилиан протянул ей исписанный лист бумаги. — Это не стихи. Здесь всего лишь шесть слов. «Из сердца гор прими бесценный дар», — прочитала она. — Остальное — символы, цифры, рисунки…

Максимилиан заглядывал через плечо Аннет, весьма вольно положив руку на ее талию, но девушка была так увлечена, что не возражала.

— Схематическое изображение циферблата, — уверенно сообщила она, тыкая пальцем в бумагу. — Стрелки показывают пять с четвертью. А это пчела. Видите крылышки и жало? Затем он изобразил колокол. Похож на морской. Вот язык, вот ушко. Орел и рядом цифра пять. Смотрите, рисунок сердца… оно механическое, составлено из шестеренок! Как любопытно! А вот что это за круги?

— План, — медленно произнес Максимилиан. Аннет ощутила, как его теплое дыхание пощекотало ей ухо, спохватилась, неловко сбросила его руку с талии и отошла. Максимилиан продолжил как ни в чем не бывало:

— Я видел подобные схемы в учебнике по лабиринтистике. Поэт нарисовал простой концентрический лабиринт, но видите — здесь стрелка. Она наверняка показывает определенное место, где что-то спрятано…

— Сокровище?!

— Мастерская Жакемара.

Аннет и Максимилиан посмотрели друг на друга и одновременно рассмеялись.

— Какие мы молодцы! Выведали у Поэта секрет, над которым бьются наследники мастера без малого две сотни лет.

— Не очень-то радуйтесь, — заметила Аннет. — Остаются два вопроса: где этот лабиринт и что это за цифра и символы. И строка про бесценный дар. Лабиринт в горах? Или Живой лабиринт, в котором мы гуляли?

— Мастерская здесь, в городе. Жакемар не стал бы мотаться в горы каждый раз, когда ему приходило в голову вылезти из постели очередной красотки и поработать. Живой лабиринт не концентрический. Ничего общего со схемой. Два символа из пяти мне прекрасно известны. Вы не узнали циферблат? Именно он изображен на брелоке, который показывал Ангренаж. А символ пчелы… вот он.

Максимилиан взял стола свои часы, что-то отстегнул от цепочки и протянул Аннет.

— Вы не успели рассмотреть брелок в прошлый раз. Ангренаж подсуетился и перехватил его.